– Мне страшно, Кир… Скажи, что ты шутишь…
– Да… э… я правда шучу… – он протянул руку, чтобы взъерошить ее
волосы, и без того спутавшиеся на подушке.
– Не смешно, – сказала Настена и, надув губы, снова воткнула в
уши наушники.
Кирилл сел на свою кровать, стараясь не смотреть на то, что
теперь было почти прямо у него над головой. Пока он не спросил
Настену, у него еще теплилась робкая надежда, что-то из обычного
мира. Ну, там, кто-то светит лазером в окно и проецирует эту штуку
на стену. Может же такое быть? Но если она не видит, значит эта
хрень у него в голове. Значит, правда шиза. Черт, до чего
обидно!
Он протянул руку, попытавшись дотронуться до одной из змеящихся
ниток. Она заизвивалась, задрожала, будто хотела уклониться от
прикосновения, ни Кирилл выбросил руку вперед и схватился за нее. В
следующую секунду ему показалось, что он ухватил оголенный провод.
Комната озарилась сперва зеленой вспышкой, затем малиновой, в ушах
раздался отчаянный гул самолетного двигателя, а пальцы пронзила
острая боль. А потом Кирилл осознал, что комнаты больше нет.
Точнее, не было его привычной комнаты, в которой прошло все его
детство: с книжным шкафом, половина которого была заставлена
Настениными куклами, с письменным столом, где в углу он в первом
классе разрисовал обои ручкой, с ноутом с полуотвалившимся экраном.
Он находился в каком-то большом, темном и гулком помещении, похожем
на подземную парковку, только без машин. Сидел прямо на холодном,
покрытом слоем пыли бетонном полу. И единственным, что роднило это
место с его комнатой, была все та же конструкция из хаотично
клубящихся разноцветных нитей.
Только теперь она изменила цвет: в его комнате отливала зеленым,
а здесь налилась тревожно-красным. И здесь еще чаще видны были
возникающие то здесь, то там в просветах между нитями непонятные
символы, и даже их последовательности, отдаленно похожие на строчки
кода на экране оставшегося в комнате компа.
– Эй?! – крикнул Кирилл, но ответило ему только гулкое эхо.
Где он?! Как это вообще возможно?! Даже если это шиза… разве
бывает так, что она переносит тебя мгновенно черт знает куда?!
И тут он понял, что слышит теперь не эхо – оно уже затихло – а
нечто другое. Какой-то шорох, приближающийся из темноты. Совсем
негромкий: «тик-тик-тик», словно часы, сбившиеся с ритма.