Они вышли, причем Стравинский легонько коснулся при этом ее
плеча, а Кирилл остался в классе один. Он уныло взглянул на
прозрачный шарик. Ему захотелось со всей силы запустить им в стену.
Нет, ну, какого черта?! Какое уж тут «глубокий вдох, успокой
сердце». Он чувствовал, что, оказавшись в опостылевшем Лабиринте,
начнет там просто все крушить. Там нечего крушить? Тогда начнет
биться головой о стену.
Хотя, чего он, собственно, ожидал? Что она будет безмерно
впечатлена и падет в его объятья оттого, что он… нихрена не умеет?
Надо смотреть на вещи реалистично: не для него эта роза расцвела. А
если так, то надо просто в самом деле успокоиться и попробовать еще
раз.
Нет, не так, а на самом деле успокоиться! Успокоиться, я
сказал!
Во-от.
“lab start”
Так дальше и пошло. Раз в два-три дня они приходили в
тренажерку, и там все повторялось. Кирилл пытался найти спецсимвол,
Диана без особого энтузиазма следила за его попытками, давала
советы, они не помогали. Время от времени он даже что-нибудь
находил, но системы в этом никакой не было. Один раз зажглась
надпись, но никакой гарантии, что завтра это удастся снова.
Таким же образом шли дела и остальных членов клуба неудачников.
Роман, казалось, начал опускать руки, а Кирилл все больше
проникался скепсисом к его педагогическим талантам.
Каким же было его удивление, когда однажды вечером он подслушал
на общажной кухне разговор двоих четверокурсников, из которого
следовало, что Роман «очень крутой» и «делает просто невероятные
вещи». Кирилл стал расспрашивать их и узнал, что они под
руководством Романа делают проект, предполагающий выход за пределы
Глобальной капсулы и сулящий какие-то потрясающие результаты.
Но лучше относиться он от этого к Роману не стал, скорее, даже
наоборот. Выходит, Кирилл и прочие «начинашки» для него просто
обуза, с которой можно работать спустя рукава, а где-то еще делать
«просто невероятные вещи». Получается, ему наплевать, что с ними со
всеми будет. С тех пор на занятиях он вообще старался отвечать на
все вопросы и подсказки Романа односложно, силясь самостоятельно
вычислить систему, по которой появляются символы. Система же все
ускользала от него, словно рыба из рук нерасторопного рыбака.
Один раз за это время ему позвонил отец. Спрашивал, как дела, и
Кирилл сухо ответил, что нормально. Тот с преувеличенным
энтузиазмом стал его хвалить. Говорил, что поузнавал еще о PICS,
что у Кирилла огромное будущее, и он им гордится. Кирилл не стал
ему говорить, что будущее его, похоже, закончится в первую же
сессию.