– Я тебя очень прошу: не ходи! Беда будет.
– Откуда знаешь?
Сашка мял в руке шапку и молчал.
«Ну, что я ему скажу? – проносились в голове Дурнова дурацкие
мысли. – От Крушанова, Сема и Полевого? «История Дальнего Востока
СССР», второй том? По нынешним временам наисвежайшая – 1974 года…
Или какой это будет год по-местному счету?».
Слава Господу, не слышал Кузнец тех мыслей…
- -
– Санечка-а-а! Сашочек! – противный голос Шахи (с обязательным
ударением на первый слог) раздался совсем близко.
– Твою мать! – подорвался Санька, засевший за орешником и уже,
было, успокоившийся.
И тут его нашли, гандоны штопаные! Парень рванул в сопку, но
быстро замер – снизу его сразу заметят. Повернул налево и тихонько
побежал в распадочек между холмами, заросший тонкими дубками. А
ведь верил, что здесь, за двести кэмэ от Хабаровска, его не
достанут! Но даже археологичка не спрячет от карточного долга.
Воистину священный…
Санька пробежал минут пятнадцать и завалился перевести дух.
Заросли колючего шиповника надежно укрывали его от Шахи с
компанией.
– Хер вам! – с усмешкой заявил он невидимым преследователям. Да
неужели они за ним в настоящий лес попрутся? Как они тут его
найдут?
«Ндя, Санечка, продолжаешь бегать от гопоты, как школяр, –
вздохнул, зализывая царапины на предплечье, оставленные колючками
шиповника. – А ведь уже студент. Такой взрослый…».
Он помнил, как на полном серьезе думал так первые месяцы в
пединституте. Сидишь не за партой, а за пюпитром, домашку не
задают, двойки не ставят. А когда первую стёпку в руки взял… Ух!
Это после успокоился… А может, вообще ему весь этот год в вузе
приснился? И он всё та же дворовая пацанва: корешится с нариками у
теплотрассы, слушает заунывный мафон с дохнущими батарейками,
бегает от пэтэушников. А чо еще было делать мальчишке с окраин
Кировского, когда мать еле появлялась дома между тремя работами, а
отец… да лучше бы этого козла вообще не было! На «Дальдизеле» ему
вообще перестали платить зарплату (или это он так говорил), но батя
всё равно ходил туда, чтобы с корешами своими в говно ужраться.
Приходилось не то, что деньги – вещи от него прятать… А школа…
А что школа? Когда тебе на уроке рассказывают про героя Павлика
Морозова, а по телевизору во весь голос кричат, что был тот
паскудой и стукачом. По телевизору такое кричали, что бедные
учителя седели на глазах. Они еще пытались заставлять школяров
учить законы пионерской жизни, а в толчке школяров поджидала
местная гопоть и заставляла макать в унитазе галстуки, срывала
значки старших пионеров.