Санька изгибался на сырой траве, сплевывая кровь, а все спокойно
шли мимо него, готовя дощаник к отплытию. Даже заботливый дед
Тимофей.
«Я должен сам встать. И сам залезть в лодку» – приказал себе
Известь.
Удалось не с первого раза. Левая щека быстро опухла, сильно
болели бока, но фатальных повреждений вроде не было. Перевалившись
через борт и отдышавшись, он пополз на четвереньках к веслу.
– Да будя уже! – раздраженно отпихнули его под навес. Не
пожалели. Просто поняли, что с таким гребцом дощаник от всех
отстанет. Дурной и вчера-то греб через пень-колоду. А сейчас…
– Ну и похер, – прошептал Известь, заползая в тень драной
парусины. – А котел я все-таки не помыл…
Утешившись этой иллюзорной победой, Санька продолжил работу
ушами. И уже к полудню она с лихвой окупилась! Исчезла главная
неопределенность: где он оказался. Вернее, в «когде». Казаки на
дощаниках, красномордый Хабаров во главе – всё это ясно намекало на
1650-е годы. Только любитель истории хорошо знал, что события здесь
шли такой густой вязью, что каждый год и даже месяц имеет значение.
Он уже пару раз слышал о только начавшемся 161 годе, только
подобное летоисчисление было ему совершенно незнакомо.
А тут прислушался к болтовне казаков, что-то высматривающих с
носа дощаника, и понял!
– Стешка, а у той протоке иуды сокрыться не могут?
– Да не, рази там три дощаника скроешь!
– Или проверить, брате?
– Да надо ли… Поляковцев-то там тринадцать десятков. Кабы вони
нас не проверили.
– Струханул, Стеша? Да брось! Нешто они на нас лапу подымут?
– Коли живота лишиться страшишься, то и на хозяина лапу
подымешь. А нас-то немногим поболее будя…
– Да не трусись цуцыком, Хабаров их в бараний рог согнет – не
пикнут даже!...
Впередсмотрящие еще препирались, а Санька их уже не слушал. Он
понял, что попал в отряд Хабарова в самый момент его раскола. Уже
прошел бурный 1651 год, когда «полк» Хабарова прокатился по всему
Амуру. За несколько месяцев были захвачены крепости всех сильнейших
даурских и дючерских князей. Казаки убивали сотнями, пленяли
десятками, ничто не могло противостоять их огненному бою и воинской
выучке. Всех, до кого русские дотянулись, они привели в русское
подданство и обложили ясаком. На зиму Хабаров увел свою орду в
некие ачанские земли в низовьях Амура. Там завоеватели зимовали на
пустом месте, почему-то пренебрегая покоренными городками. На
исходе зимы на них впервые напали маньчжуры – несколько сотен
восьмизнаменного войска империи Цин с тысячным ополчением дючеров и
ачан.