— Та не-е… Сначала дождёмся наших, а после уже под закуску
пойдёт. Да и Ярик обещал свою вишнёвую настойку на дегустацию
принести. Ещё и так разрекламировал: мол, тройная перегонка, по
семейному рецепту, а главное — чистая, ну прям как слеза
девственницы. — Макс взглянул на меня как-то уж слишком
недоверчиво. Я его понимал: после Ярькиной бурды обычно и змии
зелёные приползали, и белочки, и грибочки уж слишком задушевными и
понимающими становились… Максиму это не очень-то и нравилось, он с
удовольствием ограничился бы колой, но коллектив настаивал, а
отказывать как-то постоянно не выходило. Потому он вздохнул,
принимая неизбежное, а затем выдал мысль о том, что пора, мол,
последовать примеру нашего общего знакомого и уйти в армию. Я
согласился: дело хорошее. И потом, с таким здоровьем, как у него,
быстро куда-нибудь приберут. Да и что вообще он до сих пор здесь
делает? Ноги в руки и пошёл. Однако позже мы справедливо рассудили,
что желание служить хорошо, когда оно в обед. Проявление же
энтузиазма ближе к полуночи ничему дельному не способствует.
— Где ты эту девственницу сейчас найдешь-то? Так что не ***ди,
Мих, если не знаешь точно, а то сейчас это не в трендах, причем ни
первое, ни второе! — А вот сейчас обидно было. Я тут из лучших
побуждений целую рекламную акцию устраиваю, а меня тут во лжи по
притянутому за уши поводу обвиняют. Непорядок!
— Ой, Максик, ты шо… первого канала, небось, пересмотрел или, не
дай все боги тёмные, самого «Рен-ТВ»? — шутливо пожурил я этого
недоделанного философа. — Помнишь Яночку из первого? Так вот, она
была аж до двадцати, пока я, собственно, и не прервал сей
непорочный круг… Кхм, хотя это и некультурно обсуждать. Да и чего
ты агришься? Расслабься, бро, и помни золотое правило о том, что
раз на раз не приходится. А теперь пошли лучше что-нибудь глянем, а
то погрызёмся ещё из-за очередной фигни на ровном месте!
Хотя я и поступил не как истинный «джентльмен» сейчас, нужно
было раскрыть другу глаза сейчас, пока он не мутировал в
женоненавистника — такого удара наша дружба может и не вынести.
Правда, теперь главное, чтобы это не аукнулось мне самому:
выцарапанные фурией глаза — не то, о чём стоит мечтать на сон
грядущий. Впрочем, Максим молчать умел, и это было ещё одним
уважаемым мной в нём качеством.