— Так вот о каком сире шептались
землепашцы... Ваша сияющая слава может сравниться лишь с вашим
благородным обликом! Как же я наслышан о вас, юный сир! Чем
дозволите угодить в сей незабываемый день? — витиеватый поклон и
приторная учтивость заставила толпу перед повозками зайтись в
приступе притворного кашля, не особо скрывающего смешки.
Смущенно поправив меч Аллерии на своем
поясе, Гена проблеял нечто невразумительно, воровато кивая алой
челкой на меня. Сжалившись над густо покрасневшим оруженосцем и
недоуменным торговцем, я нехотя сделал шаг вперед:
— Сир это я. Он оруженосец. — мое
неохотное представление звучало будто признание в наличии мерзкой
венерической болячки.
Терпеть не могу всю эту феодальную
дурь...
— Ты? — оценив размеры и бледность
кожи, южанин усмехнулся и уже хотел сказать что-нибудь едкое, но
оценив лица горожан, подавился на полуслове. — Но ты же отморозок!
То есть, снеговик... Северянин, хотел сказать!
Цветастое перо в пижонской шляпе
барыги странно перекликалось с разноцветными завязочкам в багровых
волосах оруженосца. Общая смазливость и низкий рост обоих оказались
излишни.
— Что-то не нравится?! Расист
дофига?!
— Нет-нет, вовсе нет, милостивый сир!
— поспешно замотал пером мужик, скрывая недовольство тем, что его
земляк служит оруженосцем какому-то дикарю, у которого и доспеха-то
нет. — Никогда не удостаивался почести познакомиться с
рыцарем-северянином, только и всего...
— Ладно, проехали. Будем считать — по
краю прошел. — я ткнул пальцем в толстую тетку, усиленно
старающуюся держаться поближе и напоминать многочисленным зрителям,
что это именно она нас привела. — Рассказывай давай — с какого ляда
мордобой устроил?
Южанин болезненно скривился, явно не
желая опускаться до объяснений перед каким-то заспанным кренделем в
шитой-перешитой стеганке, но разница в статусе не оставляла
выбора.
Честно говоря, тетка меня не особо
волновала. Она кого хочешь доканает — уж я-то знаю. Но что до
причины, по которой она бучу подняла...
— А чего грабежом промышляешь? — будто
невзначай уточнил я, приблизившись к одной из повозок и разглядывая
склизкие фасолины в мутных банках из дешевого стекла. — Онож на
рассаду. Семена, зерно, все такое... С каких пор такая байда стоит
как чугунный мост? Тыж вдесятеро цену накрутил!