Вспышка.
– Так вот, – девушка хлопнула парня
по заднице, придавая ускорение, и вернулась к своей теории. –
Далеко от осколка – раз. Далеко от Питера – два. И, наконец, не
было бы «Детей», был бы кто-то другой – три.
– Ты хочешь сказать, что их
использовали втемную? Неизвестный кукловод? – спросил я.
– Именно, – подтвердила девушка и
махом опрокинула полстакана добротного крепкого виски. Никогда не
понимал как, но Ехидна умудрялась делать это с аристократическим
шиком. – Не «Дети дракона», так «Хищники». Или «Гады».
Я почувствовал, как в глазах
потемнело, а кулаки сжались. Ехидна, как и другие мои коллеги, не
знала, что я Стрижевский, что это на мою семью напала банда
«Гадов», что это моя младшая сестра погибла под горящей рухнувшей
балкой…
Бандитов тогда скрутили подоспевшие
игиги из «Защиты». Мы хоть и были бедными аристократами, но право
на привилегии у нас никто не отнял. Анаконда и Саламандра,
спаливший наш дом и семейную радиостанцию, были мгновенно
обезврежены и вот уже двадцать лет отбывали пожизненное в
Шлиссельбургской крепости. Загадочную женщину в желто-буром костюме
так и не нашли, и полиция с «Защитой» даже сомневались, что она
вообще существовала. Иногда и мне так казалось, но потом я
вспоминал эти блестящие коричневые сапоги на залихватски высоких
каблуках и значок ящерицы – нет, все было по-настоящему. И я бы
дорого отдал, чтобы убийца сестры оказалась в моих руках.
Выпитый алкоголь постепенно прилил к
голове, но сознание оставалось ясным. Игигов вообще очень сложно
напоить из-за особенностей организма, а скоростных, как я, и
подавно. Слишком быстрый метаболизм, опасные вещества расщепляются
быстрее, чем успевают причинить вред. А вот ярость и ненависть при
мысли о «Гадах» – с этим было сложнее. Я сделал глубокий вдох,
чтобы успокоиться, но получалось плохо… И дело явно было не в моем
отношении к «Гадам». Перед глазами плыло, затем вдруг перекрыло
дыхание. Отравление? С чего вдруг? Я мгновенно ускорился, чтобы
организм смог быстрее справиться с неизвестным ядом. На месте это
довольно сложно делать, когда ты никуда не бежишь, а тело работает
на пределе. Трудятся почки, печень… Такому нужно учиться. Зато
результат – шанс выжить и предупредить остальных...
Сознание неожиданно будто качнулось,
и передо мной оказалась знакомая темная комната с одинокой лампой.
В ее желтом свете стоял лысый капитан Горин, который пытался мне
что-то сказать, но я его не слышал. Или не понимал. А потом меня
словно выключили.