Статус: все сложно - страница 20

Мила.Я выхожу из ресторана и теперь медленно иду в сторону Глеба. Он все еще облокачивается на капот новой машины. Красная, хищная. Его? Встаю практически вплотную к нему. Хочется обнять и уткнуться в шею. Почувствовать защиту. И аромат густого сандала. Он окутает меня, и будет все хорошо. Не терпится сказать "как раньше". Но как раньше уже не будет.Глеб снова в костюме. Они безумно ему идут. Лицо стало непроницаемым. Та злость, что я видела, куда-то улетучилась. Или он научился ее скрывать. Поворачивается ко мне, нехотя отводя свой взгляд от Мистера М. Тот уже поднялся с места и скорее всего тоже выходит на улицу.- Глеб?Он ничего не отвечает. Просто молчит и разглядывает меня, словно никогда раньше и не видел. Перед ним стоит незнакомая ему девушка. Я осознаю, что не хочу быть ему незнакомой. - Я с другом. Обедаю, - зачем-то начинаю оправдываться. Выглядит глупо, если не смешно. - С другом… Я тоже был твоим другом.Хочется крикнуть, что не этого мне хотелось. Совсем не этого. Ты бросил меня! Разве друзья так поступают? Любимые так делают? Хотя какие мы с ним любимые. Для него я была просто девчонкой, с которой хорошо. Что хорошо? Жить? Общаться? Трахаться?- Ты никогда им не был, Глеб, - я первая сдаюсь. Вынести его острый взгляд уже невозможно. Он меня режет им. Внутри чувствую напряжение. На языке снова вертятся претензии к нему. Их много. Целая тьма. У Глеба так же. Челюсти сцепил, а желваки ходят ходуном. Он все-таки сдерживает себя. Мы ходим по грани. Снова. Мистер М подходит к нам. Зеркалит положение Глеба и облокачивается на капот своей машины. Она рядом с красной Феррари. Мистер М наблюдает за нами. И странное чувство, будто сейчас начнется игра. Он играет с нами, как с мышками. Скверно. Я не хочу быть мышкой. У них у всех плохая судьба. Глеб медленно поворачивает голову в сторону Мистера М. От него пахнет дикостью и дерзостью. Он будто снова стал тем Глебом, что раз за разом брал первенство на гонках. И еще он в шаге от ярости. Я знаю, как она выглядит в его глазах. Они начинают темнеть. Становятся черными, словно тьма. Мистер М машет ему рукой, приветствует. Но это всего лишь провокация. Глеб подходит к нему, изучает. Его взгляд бродит то по лицу, то перемещается ниже, на его одежду, руки. Словно разглядывает своего соперника и его возможности. Другой бы от этого взгляда поежился. Или испугался. Потому что ничего хорошего это не предвещает. Но не Мистер М. Тот сильный соперник, которого такими повадками и жестами не напугать. Мистер М протягивает ему руку.- Максим Кречетов. Глеб смотрит на протянутую руку. А лицо искажается. Для него протянутая рука как приветствие и знакомство выглядит мерзко. Словно там грязь. Но Глеб тоже неплохой актер. И я знаю, что это игра. Его задела я, задел Мистер М и его поведение. Мне кажется, ему неприятно было увидеть меня в обществе другого мужчины. Не Миши, молодого и симпатичного парня за столиком в кафе. А мужчины, красивого, статного. Мы сидели с ним за столом и улыбались, шутили. Я рассказывала ему смешную историю из детства, а Максим смотрел на меня по-доброму с теплыми лучами и просто улыбался. Мы знаем, что между нами ничего нет и не будет. Но этого не знает Глеб. Максим только ухмыляется. Он знает про игру, он ее видит. - Глеб Навицкий, - решает представиться, а я делаю первый осознанный выдох.- Неплохая кухня здесь, да, Мил? Только в прошлый раз мясо было вкусней. Помнишь, ты хотела еще добавку? - Хочется стукнуть его и спросить, что он делает? - Хорошо, что не заказала, - Глеб отвечает Максиму и смотрит ему в глаза, но его реплика обращена ко мне, - Чревоугодие, знаешь ли, грех, балеринка. - Балеринка, хм, - Максим так же всматривается в Глеба и изучает. Уверена, сделал какие-то выводы. И теперь надеюсь, что он оставит их при себе. Мистер М улыбается, будто узнал что-то важное, но секретное, и с такой же загадкой смотрит на меня. А Глеб все та же скала, готовая обрушиться от первого громового раската. - Ты со мной? - Максим обращается ко мне, я отрицательно машу головой. Я остаюсь с Глебом, потому что хочу получить свой раунд и свои ответы на вопросы. И Мистер М, попрощавшись, уезжает. Я выдыхаю. Мне всегда жалко разъезжаться, потому что общаться с Максимом мне нравится. Он интересный собеседник и мудрый человек. Но сейчас я рада. Напряжение в воздухе такое, что я его вижу и чувствую. Проведи рукой и начнет покалывать подушечки пальцев. - И кто это был? - Тебе есть дело? - хочется признаний, что Глебу не все равно. Он просто отворачивается. Будто если сознается, то будет выглядеть слабым. Для него показать и рассказать о чувствах - слабость? - Нет, но мне он не нравится.- Главное, чтобы нравился мне.Глеб резко разворачивается в мою сторону и приближается. Наши глаза близко, наши губы близко. Один воздух на двоих, что все наше напряжение можно пить. Оно горькое и вязкое. - А ты та еще шлюшка, шоколадка. То сгущенка, то этот тип!Я понимаю, что влепила ему пощечину только тогда, когда рука загорелась. Кожа на ладони горела и пылала. У Глеба место удара покраснело, я вижу отпечаток своей руки. И мне стало стыдно, что не сдержалась. А Глеб стоит и улыбается, словно ничего не было. Потирает щеку и начинает заливисто смеяться. А в меня будто вселяется бес. Он только что меня оскорбил, и я ударила его. Он должен злиться, гневаться, а он… смеется. Это неправильно. Моя модель поведения сломалась. Как теперь себя вести и что говорить? Что вообще происходит? Теряюсь. Почему с ним не может быть ровно и спокойно? Обязательно меня швыряет из стороны в сторону. От одной эмоции к диаметрально противоположной, как в горах. - Почему ты мне так и не позвонил? - голос тихий, но уверенный. - Ни разу за эти четыре года. Ты ждал меня, но сам так и не взял телефон в руку, чтобы набрать мой номер и услышать меня. Ты просто трус, Глеб Навицкий.- Значит, все-таки играем, - улыбки на лице уже нет, смех тоже прекратился.- Да.Глеб снова подходит к своей машине и облокачивается на капот. Ровно та поза, в которой я его и увидела. - Почему я не позвонил… Честно, Мила, я и сам не могу ответить на этот вопрос. Ты, наверное, права, я трус, - он смотрел перед собой и никуда не отводил взгляд, словно вспоминал те дни и месяцы, - я тебе говорил тогда, у озера, что первые дни я не помню. Точнее, они слились для меня в один длинный и серый день. Я ничего не чувствовал. Словно меня лишили этого. Было странное ощущение. Мне казалось, я даже не ощущаю боли. Я как-то сидел вечером в зале. Было уже темно, а я даже не хотел вставать и включать свет. Был дома один, как всегда, - он ухмыльнулся грустно. Мне захотелось подойти и обнять его. Он был таким же одиноким, как и я в Париже. А потом набираюсь смелости и правда делаю эти два маленьких шага, чтобы встать рядом и взять его руку. Она горячая, как тогда, четыре года назад. Но сейчас кажется сильнее и почему-то больше. Глеб не вырывает ее, а только крепче сжимает мою. По телу проносится тепло. И маленькие лучики счастья. - Не знаю почему, но мне так захотелось раздавить этот бокал в руке. Там на дне еще плескалась пара капель виски. Марат его так и не попробовал. Я ему обещал, что на его день рождения обязательно принесу бутылку коллекционного. Стащил бы у отца и принес. Тот бокал я раздавил в своих руках. Осколки были крупными, хотя я думал, разлетится все на мелкие осколки, как песок. Но нет. Один так и остался в моей руке, - он забрал свою правую руку, чтобы развернуть ее внутренней стороной и показать небольшой шрам. Я почувствовала его, когда держала за руку. У него тоже были свои отметины, которые говорят о наших ошибках. - Но я не чувствовал ничего. Боли не было. Кровь капала на белый ковер, а все, о чем я думал, что маму это расстроит, - снова грустная улыбка.Я кладу голову ему на плечо и закрываю глаза. Передо мной тот парень, молодой Глеб, как он сидит в кресле, прикрыв глаза, а в руках у него бокал с толстыми стенками и карамельной жидкостью на дней. Он грустный и одинокий, никому не нужный. Мое чувство вины сейчас взметнулось до небес. Глеб позволяет мне положить голову на плечо, а потом снова берет мою ладонь. Он разглядывает ее, внимательно так, изучает. - Я не помню, сколько недель я провел в таком состоянии. Меня только изредка проверяли, приносили поесть. Представляешь, я даже не чувствовал вкуса еды, - Глеб поворачивает голову в мою сторону, что наши губы стали непозволительно близко. Я борюсь с желанием докоснуться до них. И отчего-то знаю, что Глеб чувствует тоже самое. Его взгляд то и дело опускается на них. - Мне казалось, в том году весь май был таким: серым, сизым, бесцветным, холодным. Злым! А потом я решил встретиться с Лилей. Я как-то внезапно о ней вспомнил. На похоронах она стояла отдельно от всех, вдалеке. На ней был тонкий серый плащ, хотя погодка была жуть: ледяной ветер, дождь, промозгло и холодно. И ботиночки ее еще... Так и стояли перед глазами. Я встретился с ней, мы поговорили. И… - Глеб замолчал и как-то внимательно посмотрел на меня, словно решал, стоит ли рассказывать дальше. - Я забросил гонки, когда понял, что… ну, это уже неважно.- Мне важно все, Глеб, - умоляюще смотрю на него. - Нет, балеринка. Это уже будет следующий раунд, - хитро подмигнул мне.- Наверное, в таком подвешенном состоянии я и прожил полгода. Более менее очнулся, когда пошел сильный дождь за окном. Я проснулся от этого звука. Так громко стучал по крыше, что даже как-то страшно стало. Посмотрел в окно, а деревья уже голые, представляешь? - В голосе шутливые нотки, он хочет показать мне, что все в прошлом, и, вспоминая это, уже не чувствует ту печаль и одиночество. Только это не так. Он может играть с кем угодно, даже с Ритой. Но не со мной. - Отец тогда зашел ко мне в комнату, он, кстати, стал стучаться, и удивился, что больше я не в мятой футболке и недельных штанах. Да, осенью я понял, что хочу двигаться дальше. Марат был всегда веселым, я не помню, чтобы он грустил. Мог разозлиться, выругаться, но почему-то потом всегда улыбался. Значит, и я смогу. Смог, наверное.- А Рита?- Что Рита?- Когда… когда ты встретил ее?- Это было случайно. Просто в кофейне. Я заказывал кофе на вынос, а она сидела за столиком. Первая меня позвала. Так мы начали общаться.О Рите я не знала ничего, кроме того, что Глеб с ней встречается. Даже не знала какая она. Только на той фотографии, сделанной украдкой Зойкой, я увидела ее впервые. Это странно, но на нее мне было плевать. В тот момент я просто поняла, что Глеб живет дальше. Ему, возможно, хорошо, и он счастлив. Наконец-то. - Она красивая? - странный вопрос, который прозвучал из моих уст.Глеб засмеялся. И по-доброму посмотрел на меня. Между нами больше нет напряжения. - Ты ревнуешь, балеринка? - хитрый прищур и темные глаза выпытывают ответы. Взгляд не отвожу. - Возможно. Он только как-то странно на меня посмотрел, и мне показалось, что хочет что-то сказать. Но так и не сказал. - И что, ни разу даже не возникла мысль набрать меня? Просто узнать, как я там? Что со мной? Жива ли вообще?- Была. Не раз. Много раз я об этом думал. Даже брал телефон, чтобы уже набрать. Но не решился. Ты спрашиваешь почему? Я тебе уже ответил, Мила. Я просто оказался трусом. Мне казалось, что так будет легче, спокойнее. Мне хотелось этого спокойствия и тишины. С тобой же такого точно не могло быть.- Почему?- Ты же… черт, ты эмоциональная и нестабильная. Никогда не знаешь, куда тебя занесет. Я не понимал, это от того, что ты у меня такая творческая личность, или всю свою жизнь ты запрещала показывать свои эмоции и истинные желания? Хотя неправильно выразился, не ты себе запрещала, а родители тебе запрещали. И я не уверен, правильно ли бы ты меня поняла тогда, выскажи я тебе все это. Обиделась? Ударила? Сбежала? Плюнула? Что бы ты сделала?- Может, просто обняла бы, м?Мы смотрим друг на друга, и, кажется, с каждым нашим словом обида друг на друга куда-то улетучивается, исчезает. Хорошо ли помнить обиду? Важна ли она? Или можно просто спокойно ее отпустить и идти дальше? А когда это случится, что станет с нами? Сейчас мне тоже хочется его обнять. Сдерживаюсь из последних сил. Его аромат повсюду, я ощущаю его даже на своей коже. Любимый, но тяжелый. Как и сам Глеб. Две слезинки скатываются по щеке. Я даже не заметила их. Может, так выходит обида. Глеб большим пальцем вытирает их, но руку убирать не спешит. Мы смотрим глаза в глаза. И почему-то улыбаемся. Тонкий момент, легкий. Стоит подуть, и все исчезнет. А мне не хочется этого. Глеб опускает голову и губами касается моей шеи. Обжигает. Слышу шумный вдох, пока моя рука проходит по его волосам, слегка взъерошивая и оттягивая. Он никогда так не любил, но сейчас ни слова мне не сказал. - Нет, все та же шоколадка.- Нравится?- Безумно! Милка, мне тоже очень тяжело даются воспоминания. Я снова пропускаю все через себя. Оказываюсь в том состоянии, что и был. Но если мы не ответим на вопросы, они так и останутся в наших головах, понимаешь. Будут мучить и терзать. Я так не хочу. - А если я все-таки не захочу отвечать? - Тогда выберешь действие.- Зачем?- Развлечемся, - он подмигивает мне и дарит свою чарующую улыбку.- Какой же ты, - слегка толкаю его в плечо. Он ловит мою руку и притягивает к себе. И наконец-то обнимает. _________________________Друзья, через пару глав буду открывать подписку. Надеюсь, вы останетесь со мной :)Ваша Даша.