– А где же
Геннадий-то? – поинтересовался я, потягивая кисло-сладкий, слегка
пощипывающий язык напиток.
– Да к отцу ж
пошел, в больницу. У Толика ж язва разыгралась, вот и положили его,
а он ему еду носит. В больнице-то какая еда? А я бульончика
куриного наварила, он и понес. Скоро вернуться должен.
Усевшись за стол
напротив меня, старушка принялась рассказывать. Я почтительно
внимал. Оказывается, Генкина мама Наталья Федоровна, в шестьдесят
восьмом заболела «женской хворостью» (онкология, как я понял) и
через год голубушка преставилась. Генка тогда в институте учился «в
котором на учителей учат» («Пед», надо полагать).
– С горя учебу
забросил, вино пить начал – жаловалась бабушка, – его из института
выперли и сразу в армию забрили «на моря», на севере где-то, на
военном пароходе служил, цельных три года! Весной только вернулся и
как в загул ушел, так до сих пор не оклемался. Пьет да по девкам
шляется. Дружков каких-то патлатых завел. Одни музыки у них на уме.
Ходют и ходют. Я Толе-то говорю: ты б повлиял на него по
отцовски-то! А он: пусть погуляет, мол, успеет еще, наработаться. И
сам еще в больницу слег… От беда бедовая… горе горькое! Ой, а что я
все сижу и сижу, надо же картошечку сварить.
И она стала
чистить картошку. Я смотрел, как из-под старенького сточенного
ножичка ползет бесконечный серпантин кожуры, и мне было грустно.
Ведь её давным-давно на свете нет, и сына её, Генкиного отца – нет.
Да что там отца, сам Генка уже дуба врезал. Год назад, случайно
встретив одноклассницу, узнал от нее, что Скворцов в конце
восьмидесятых стал сильно пить. Пропил отцовскую квартиру, бомжевал
и зимой девяносто второго был найден в канализационном коллекторе
истыканный ножами – говорят, малолетки пошалили. Так зачем я
приперся сюда? Общаться с ожившими мертвецами?
От мыслей этих
стало не по себе, и я уже было начал придумывать благовидный
предлог, чтоб отвалить по-тихому, как тут пришел Генка.
Ну, как пришел –
про Генку никогда нельзя сказать, что он просто пришел. Его
появление всегда начинается с высокой ноты. Сперва на площадке
грохнула дверь лифта, затем я услышал, как он ругается с соседкой,
вредной теткой, живущей этажом ниже. Генка не конфликтен, но как
пионер всегда готов к любому спору. Ведь в столкновении интересов
есть драматургия, а он всегда хотел стать артистом и даже в школе
посещал театральный кружок. Затем он ворвался в квартиру и начал
шумно возиться в коридоре.