Девчонка мигом
открыла коробку и цапнула конфетину откуда-то из середины.
Разломила. Коричневая! – показала мне начинку. Карие глазищи
светились торжеством. Никогда не понимал женской страсти к
коричневой начинке. Женька сунула обе половинки в рот и не успев
прожевать, цапнула вторую конфетину.
– Да подожди ты
метать, – засмеялся я, – попа слипнет! Сейчас чаю
попьем…
– Не флипнет… –
возразила она набитым ртом. – А это фто? показала на пачку с
чаем.
– Это, брат
Женька, чай, типа, индийского! Я чайник купил.
– Я тебе не
брат! – насупилась девушка.
– Ну,
сестра.
– И не
сестра!
– Не придирайся
к словам! – я набрал в чайник воды и поставил на плиту. – Вот
смотри, – вскрыл коробку и достал вкладыш из фольги. В свою очередь
надорвал фольгу и извлек сам пакетик с чаем.
– Вот, как
смерть Кощеева… утка в зайце, яйцо в утке…
Женька облизала
испачканные в шоколаде пальцы и взяв пакетик, начала его
рассматривать.
– Никогда такого
не видела. И как его заваривать?
– Ну, как
обычно. Суешь в чашку или в заварник. Просто и чаинки не
плавают.
– Интересно, –
сказала она, – и чайник у тебя интересный (посмотрелась в
полированную нержавейку), и сам ты интересный. А я вот не
интересная.
– Чо это ты
неинтересная? – удивился я такому повороту мыслей.
– Потому что, я
не нашла себя. Я никто и звать меня никак. Не рыба, не мясо. Так
мамка говорит.
– Почему она так
говорит?
– Потому что не
хочу поступать в педагогический. Как посмотрю на своих
одноклассников. И что, всю жизнь с такими балбесами нянчиться?
Нафиг-нафиг!
– А надо
обязательно в педагогический?
– А куда? –
Женька слопала еще одну конфету. – В технический у меня ума не
хватит. А значит я могу остаться вообще без высшего образования и
не принести пользу обществу.
Как все сложно,
подумалось мне. Я вот в прошлой жизни три образования получил и до
доктора наук дорос. А много ли принес пользы обществу? Может быть,
теперь получится? А вслух сказал:
– Ерунду твоя
мама говорит, извини конечно. Не надо тебе себя искать. Ты уже
есть. Умная, молодая, красивая…
– Красивая,
значит? – ухватилась она за последнее определение. – Феликс, я тебе
нравлюсь?
– Конечно
нравишься! Ты вон какая!..
–
Какая?
– Такая… ух! Был
бы я помоложе!..
– Помоложе? –
она засмеялась. – Тебе сколько лет? Двадцать?
– Двадцать один,
– знала бы она сколько мне на самом деле.