- У меня печальные вести.
Из темных углов гостиной Дароката монотонно бубнило запустение.
Оно скребло стены, прыгало, сдергивало картины, унесло вазу с
непритязательными цветами, разбрызгало по деревянному полу воду,
оставило острые когтистые следы. Комнатой не пользовались, лишь
изредка заходила служанка вытереть пыль да сменить ландыши, сам
министр образования все свое рабочее и свободное время проводил в
библиотеке, оглаживая манускрипты. Амаалю довелось там побывать:
останавливая время, в помещении властвовали пергаменты, свитки,
таблички, писаные в разных странах и разными народами. Больше всего
библиотека напомнила министру склеп. У Дароката имелась собственная
скриптория, где писцы переводили закорючки из старых трухлявых
источников в хрустящие книги. Поговаривали, что в той мастерской
под крытыми соломой плотно подогнанными дощечками скрывалась
запретная библиотека.
- На наше войско напали, есть погибшие. Господин Рахман, мне
горько вам об этом сообщать, но среди них ваш командир, Милох.
Ресницы министра юстиции чуть дрогнули, но и только.
- Кто посмел? Деревяшники?
За дверью что-то покатилось. Дарокат распахнул панели,
прикрикнул на служанку. Та подняла чашку, кинулась вон.
- Существа из Сорочьего леса.
- Треяки?
- Не они, - покачал головой министр финансов, - что-то
другое.
- Но что же войско делало в Сорочьем лесу? – спросил Дарокат. -
Разве они не поднимаются по побережью Сонной?
- Путь был проложен Его Высочеством принцем Лисвальдом.
- И никто не удосужился его остановить?
- Не думаю, что Рагон предоставил командирам такую возможность,
- осторожно ответил министр финансов, - это было бы не в его
интересах.
- Значит, наши люди и дальше будут подвергаться опасности, пока
принц играет в генерала? – вспылил Рахман.
- После подобного урока наследник станет благоразумнее, -
ответил Амааль, - и я уверен, теперь наши командиры будут рядом,
чтобы не допустить подобного.
- Господин Ан, - внезапно улыбнулся Дарокат, - меня воистину
восхищает ваша стойкость. Известие о гибели ваших солдат вы
восприняли со спокойствием, свидетельствующем о высшем содержании
духа. Не знай я вас уже несколько лет, решил бы, смешно сказать,
что утрата вам и вовсе безразлична.
Министр торговли мучительно вернулся в реальность. Круглые,
слегка навыкате глаза посветлели, зигзагом изучили комнату,
остановились на министре юстиции. Дремлющий мозг воспроизвел
последние произнесенные слова, пухлые красные губы разомкнулись,
исторгая из пышной груди хриплый голос: