Лидия
Гавриловна отнеслась с пониманием: этим летом у Кошкина и своих проблем было
достаточно.
— Соболевы – семья богатая и чрезвычайно
влиятельная, - пояснила она. - Купцы первой гильдии, банкиры и золотопромышленники.
Конечно, о вопиющем убийстве матери Дениса Соболева газетчики еще не скоро
забудут…
Лидию
Гавриловну прервал стук в дверь секретаря Кошкина: посетительница, которую они
так ждали, пришла минута в минуту.
— Я знаю, что полиция провела расследование, но
все же Александра Васильевна хотела бы провести и свое. И спросила, не могу ли
я посодействовать… Право, я ничего ей не обещала, решение оставила за вами. И
осмелилась обратиться к вам только потому, что у Александры Васильевны и впрямь
есть некоторые сведения, которыми она хочет поделиться именно с проверенным
человеком – не со всей Петербургской полиций. Я же сказала, что вам она может
довериться всецело.
Кошкин
был удивлен, что, пригласив посетительницу и представив их друг другу, Лидия
Гавриловна участвовать в беседе отказалась. Распрощалась и ушла. Кошкин же на
ее место на софе предложил сеть этой даме, Соболевой, и постарался
сосредоточиться на разговоре.
* * *
Даме
было около тридцати на вид. Может, больше, может, меньше – у женщин ее типа Кошкин
всегда с трудом определял возраст. Худощавая, с острыми скулами, тонким, но
крупным с горбинкой носом и копной черных кучерявых волос под маленькой
скромной шляпкой. А еще с томными, выразительными глазами, по которым Кошкин
всегда безошибочно узнавал представителей одной-единственной нации. Не очень-то
уважаемой в Российской империи, но сам он, повидав к тридцати шести годам разных
людей всяких сословий, давно уж знал, что по нации о качествах человек судить
нужно в последнюю очередь.
Что
же касается женщин, то их, будучи даже фактически несвободным мужчиной, Кошкин
(не мог ничего с собой поделать) оценивал по одному единственному критерию. И Александра
Васильевна была, прямо сказать, женщиной невзрачной. Совершенно невзрачной. И
ее невообразимо скромный наряд, черный и траурный, это только подчеркивал.
Право, если бы не знал, что сия дама из банкиров Соболевых, принял бы ее за горничную
в семье среднего достатка.
Манера
себя держать, вести разговор и все больше смотреть в пол, лишь изредка поднимая
свои большие темные глаза в поисках одобрения да поддержки, тоже не выдавала в
ней принадлежности к семье банкиров.