Брови молодого человека удивленно взлетели вверх. Кто посмел сделать ему
замечание.
Ему.
Замечание.
– У меня достаточно оснований, – не
снижая тона и нарочито медленно разворачиваясь.
– Сбавь обороты, – громкий окрик, а за
ним глухой звук удара ладони по столу пресекли маневр. – Мне стыдно за тебя, –
укор в родных глазах несколько остудил пыл молодого человека.
Логическое извинение заменил порывистый выдох.
– Может быть, все же объяснишь, – с
нетерпением.
– Присядь, – мужчина кивнул на кресло
рядом с гостем, – разговор предстоит долгий.
– Простите, – наполнила о себе
владелица строгих интонаций.
– Лизонька, – хозяин кабинета резво
из-за стола.
Слишком бойко для того, кто чуть меньше недели назад перенес инфаркт. И
ещё эта «Лизонька».
Молодой человек с недоумением и озадаченностью во взгляде
за мужчиной. Развернулся.
Девушка в медицинской форме. Белом, мать его, халатике. Фантазию сорвало,
как чеку с гранаты. Картинки одна ярче другой перед внутренним взором.
Его пальцы плавно по
пуговичкам. Одну за другой из петель. Полы в стороны...
Твою мать. Тряхнул головой, отгоняя сцены с участием… сиделки. В памяти
обрывками разговор о медицинском работнике в доме. Сосредоточился на этом и на
словах мужчины.
– Позвольте представить вам моего
несдержанного сына, – нелестная оценка отца отвлекла, в другой бы раз оспорил,
но не сейчас.
Он взглядом по женской фигуре. Плавные линии, словно выведенные умелой
рукой художника. Подушечки пальцев вспыхнули желанием прикоснуться. Найти изъян
и, не обнаружив его, захлебнуться от восхищения. А потом забрать миниатюрную,
будто статуэтка, девушку себе.
В единоличное пользование.
Ох, как бы он её пользовал.
От мыслей в паху заметно потяжелело.
Твою мать. Вот просто твою мать.
– Пап, согласись, у меня был повод, –
не отговорка. Предлог перевести дыхание и рассмотреть сиделку. Взгляд выше к её
лицу. В тонких чертах строгость. Губы жесткой линией. Острый подбородок
вздернут вверх.
– Это тебя не оправдывает, – мужчина его
внимание на себя.
– Извини, – вынужденное признание.
Короткий взгляд на отца и снова на девушку. В её глаза. Серые. Холодные,
неприступные.
Криво усмехнулся.
Ему ничего не стоит разнести в пух и прах её границы. День или и того
меньше. Сегодня вечером. Нет причин оттягивать неизбежное. Предвкушение горячим
теплом растеклось за грудной клеткой. Она словно почувствовала его мысли.
Нахмурилась и отвела взгляд. Даже сделал назад маленький шажок.