Я снова посмотрел барышне в серые глаза… Как же она хороша
собою! Вот что мне нужно! Вот что я жажду!
– Ступай, – сказал я Афанасию дрогнувшим от волнения голосом, и
мы с Аннушкой остались вдвоем. Мое сердце сладко замерло от
предвкушения того, что будет дальше. И прочь сомнения и страдания.
Я рядом с этой юной нимфой первозданной, нежной, нетронутой
красоты. Даже простая близость к ней заставляет меня дрожать от
порочных мыслей.
«Прости меня, друг Борис, – подумал я. – Зря клеветал на тебя.
Это не розыгрыш. Это… какая-то сказка. Судя по тому, что мне здесь
предстоит, – заветная», – и широко улыбнулся собственной мысли. Ну
да, ни в одном в книжном магазине Российской империи не отыскать
«Народные русскіе сказки не для печати, завѣтные пословицы и
поговорки, собранные и обработанные А.Н. Афанасьевымъ». Хитёр был
Александр Николаевич: собрал самое интересное и переправил для
публикации в Европу, где нравы куда свободнее наших.
Но у меня экземпляр имеется. Ох, как же там жарко и сладко!
Прочтёшь, и всё тело силой наливается. Так и хочется поскорее с
какой-нибудь красоткой в постель, да чтобы вино рекой, и ласки, и
нежности, и совокупляться днями и ночами напролёт. Ох, как же мне
вдруг жарко стало в присутствии этой красавицы Аннушки!
Я медленно, чтобы не напугать барышню своей излишней
торопливостью, разделся до исподнего. Затем она открыла дверь в
соседнюю комнату, откуда пошёл пар и пахнуло каким-то травяным
ароматом, а ещё влажным деревом и, как мне показалось, чистотой и
свежестью.
– Вот здесь располагайтесь, Ваше Высокоблагородие, лицом вниз, а
я вас буду мыть, – сказала Аннушка и стыдливо отвернулась на то
время, пока я раздевался.
Затем прошёл в мыльню и лёг на каменный стол из белого мрамора.
Думал, он окажется холодным, но нет, был теплый, почти горячий.
Расположиться на нём оказалось очень удобно. Одному я удивлялся:
отчего моё мужское естество ещё не вздыбилось. Видимо, тоже
разволновался, как и моя очаровательная банщица.
Начальнику Московского охранного отделения генерал-майору
Михаилу Фридриховичу Коттену очень не понравился вечерний разговор
с великим князем Дмитрием Александровичем Романовым. Согласно
секретному досье, имевшемуся в распоряжении чиновника, член
императорской фамилии имел, мягко говоря, весьма неоднозначную
репутацию. Если буквально, то он страдал от запущенной формы
эротоманства. С юности начал слишком увлекаться барышнями, а когда
стал совершеннолетним и получил самостоятельность и ежегодное
денежное содержание, то и вовсе подался во все тяжкие.