- На, Никита, попей тоже, - протянула
мама мне бутылку.
Я аккуратно заправил кляп отцу
обратно, на всякий случай, сделал несколько жадных глотков.
- Ну, теперь нам надо пройти
лесопосадку, огибая поле и по лесу спуститься к речке, – сказал я,
показывая маме рукой. - Вдоль реки, там километра два-три, мы
выйдем к трассе на Пермь. План, конечно, не ахти какой, но другого
нет.
Мама слушала молча, кивала, видимо
доверившись полностью мне. Или потому что отец с кляпом во рту не
мог промолвить ни слова. Хотя сейчас он даже не мычал. Вообще никак
не проявлял свое недовольство; просто смотрел в сторону леса и
тяжело дышал.
- Ну ладно, пошли. Время дорого, а
погоня еще не закончилась. Надо уйти как можно дальше.
Я закинул сумку на плечо, мы
выстроились в цепочку и двинулись через кусты и деревья к
освещенному полной луной полю. Потом, выбравшись из кустов, шли по
траве вдоль посадки. Родители шли тяжело переступая. Да и сам я
безумно устал от бесконечной погони, не проходящего страха и
неизвестности.
Мы прошли по краю поля, вышли к
опушке леса. Обернулся – никого не видно. Даже перекрестка с
кордонов отсюда не видно было. Главное сейчас уйти от погони,
скрыться за деревьями. Я еще надеялся, что тот, кто следил за мной
– кто бы он ни был – не сможет нас достать, если мы скроемся в
переплетении деревьев.
Когда стали углубляться в лес, мама
вдруг сказала:
- Сынок, а куда мы идем?
Я остановился, поправил сумку на
плече, обернулся к ней.
- Что ты спросила?
Мама подошла ко мне, испуганно
озираясь по сторонам непонимающим взглядом.
- Где мы? – спросила она, - что
происходит?
Я бросил сумку, подошел к ней, обнял
за плечи и заглянул в глаза.
- Мама?
Она смотрела на меня испуганными, но
своими, живыми зелеными глазами! Я так и замер на месте, в горле
встал ком. Она снова стала такой как прежде.
Егор.
Мы объехали канал, проскочили мост,
выехали на щебенку.
Я приготовился к тому, что начнет
трясти, но машина шла мягко, как пароход, лишь иногда по днищу и
аркам колес глухо постукивали камешки. Лапа, надо отдать ему
должное, вел такую громадину умело.
Я оглянулся назад. Сохатый сидел,
тупо глядя через окно на дорогу, ожидая дальнейших приказов. Шпын
расслабленно развалился, закинув ногу на ногу, курил, стряхивая
пепел прямо на пол. Лишь глаза его блестели в темноте салона
злобной чернотой.