– Розали… – прошипела Селин, отступая на шаг. – Это она тебе все
рассказала?
– И да, и нет. Почему ты не рассказала мне о своих ведьмовских
способностях?
Она молчала – видимо, не знала, что сказать. Впрочем… мне ли ее
винить? Ведь и я сам скрывал ото всех, кроме Розали и Селин, свою
истинную сущность.
– Просто пойми, тогда я сделала ошибку, – сказала она, трагично
заламывая руки. – И я получила шанс…
– Все исправить, знаю, – закончил я за нее. – Но, Селин… то, что
было между нами, уже не вернешь – просто потому, что я знаю правду.
Я знаю, что ты оставила меня ради ведьмовской силы. Но есть и еще
одна причина, по которой вместе мы быть не можем – я просто больше
не чувствую ничего… прости. Своими метаниями, своей игрой в
страсть, обиды и прощение… ты выжгла во мне всю любовь.
В ореховых глазах Селин заблестели слезы. Она закусила губу,
закрыла глаза, и на алебастровой щеке пролегла прозрачная
дорожка.
– Ты не можешь просто взять и отказаться от меня, – прошептала
Селин.
– Но ты же смогла.
Это стало для нее последней каплей. Селин Бушар не привыкла не
получать того, чего хотела. Подобного унижения вынести она не могла
и, придерживая юбки, практически выбежала из особняка, громко
хлопнув дверью на прощание.
А этот странный безумный день все не желал кончаться.
Вечером меня навестила Фелиция. Какие-то птички – местные
сплетницы – нашептали сестре, что видели, как Селин Бушар в слезах
выбегает из моего дома, и теперь она желала услышать обо всем из
первых уст. Фелиция никогда не была сплетницей, но она рьяно
охраняла мою свободу от посягательств Селин – вражда между
прекраснейшими женщинами Ант-Лейка давно пустила корни. Фелиция
очень категорично и всегда нелестно отзывалась о Селин с первого же
дня нашего с ней знакомства. Убеждала, что наши отношения с самого
начала обречены.
К ее чести будет сказано, она оказалась права.
Я жалел, что не могу рассказать Фелиции обо всем – о гостье из
будущего, появившейся однажды в моем доме, о том, кем в этом самом
будущем стала Селин. В какой-то момент даже порывался все
рассказать – ведь эта правда не так страшна, как правда о том, что
человек, которого она считала единокровным братом, и не человек
вовсе, а Ангел Смерти. Но я знал – Фелиция не поймет, не поверит.
Слияние прошлого и будущего для нее, выросшей в обычной среде и с
детства окруженной людьми без проблесков дара – если, конечно, не
считать меня самого, – все это не позволит ей принять мои слова за
чистую монету. В лучшем случае Фелиция подумает, что я смеюсь над
ней или глупо ее разыгрываю, в худшем – посчитает меня
сумасшедшим.