В один из чудесных воскресных дней, пропитанных солнцем и
запахом скошенной травы, я собиралась в кафе на встречу со своей
новой подругой. Даже одела по этому случаю белое платье с
юбкой-тюльпан, привычно нарисовала у глаз черные стрелки. Но
встреча не состоялась – Дикси сообщила, что планы поменялись, и
прийти она не сможет.
Раздраженно хмурясь, я нажала «отбой». Так и стояла при полном
параде и с сотовым в руках. И что теперь делать? Гулять по городу
одной, даже в такую прекрасную погоду, мне не хотелось. Смотреть
было нечего, а переписка с оставшимися в Ветшфуре одноклассницами
уже поднадоела.
Сначала я решила почитать что-нибудь из оставшихся мне в
наследство книг. Но уже по пути в библиотеку, занимающую в особняке
целую комнату, в голову мне пришла другая мысль. Мне вдруг до
безумия захотелось исследовать чердак, который прежде я видела лишь
мельком – во второй день в «Лавандовом приюте».
Сейчас светло, да и призрак девочки с чердака – если он,
конечно, действительно существовал, вряд ли уже может меня
напугать. Не скажу, что я полностью свыклась с мыслью, что в моем
доме обитает нечто потустороннее, но и не воспринимала происходящее
так остро, как поначалу.
Я поднялась по шаткой деревянной лестнице на чердак, распахнула
окно – после того, как смахнула с него внушительных размеров
паутину.
Прошлась по чердаку, спугнув притаившуюся по углам пыль. В
чердачную комнатку хлынул свет, обнажив слои вековой, казалось,
пыли на ящиках и коробках. Я постояла, прислушиваясь к своим
ощущениям, но, похоже, на чердаке я была одна.
Запрятанным в коробках вещам было никак не меньше нескольких
десятков лет. Чего я только там не нашла! И потускневшее от времени
столовое серебро, и ветхие книги, рассыпавшиеся на страницы, и
изящные канделябры, и даже миниатюрную чернильницу. Как девчушка,
которой в руки попался сундук, набитый сокровищами, я изучала
артефакты «Лавандового приюта». Меня не интересовала цена, которую
за них могли выложить коллекционеры, но манил, притягивал дух
времени, которым они были пропитаны. Сколько историй было связано с
этими вещицами, сколько рук касалось их когда-то и сколько чужих
тайн они хранили?
Чердачного призрака – девочку по имени Тили – я так и не
услышала. Зато наткнулась на что-то весьма интересное –
запечатанную коробку с писчей бумагой и… старыми письмами.
Восхищенная сокровищем, которое держала в руках, я открыла наугад
одно из писем. Ровные строчки из чернил, каллиграфический почерк –
но явно мужской, без присущего женской руке изящества и вычурных
завитушек. Стоило мне только увидеть первые строчки: «Милая моя
Орхидея», как сердце забилось часто-часто – это же настоящие
любовные послания!