Мне не хотелось напрасных жертв, и ради этого я был готов
пожертвовать драгоценным одиночеством. Дори Эйзерваль хлопотала
больше обычного, откармливая «совсем исхудавших пташек», а молодые
леди робели, чувствуя себя неуютно в доме чужака.
Я надеялся улучить момент, когда одна из незнакомых мне Дочерей
Лилит призовет свою госпожу, и изредка наведывался в часовню. Мне
нужно было понять, сама ли Лилит наказывала своих Дочерей за плохое
ей служение или пыталась убить их чужими руками? Существовала,
разумеется, вероятность, что кто-то третий, противник дочери
Люцифера, затеял свою игру, считая ее саму и посвященный ей культ
богопротивным. Но меня смущали тени, из которых Лилит, по словам ее
Дочерей, появлялась, и те же тени, в которых растворилась их
несостоявшаяся убийца. Это сложная и сильная магия – магия,
которая, как я прежде считал, была подвластна лишь мне, Ангелу
Смерти. Если бы в Ант-Лейке был другой Ангел Смерти, я бы наверняка
об этом знал. А значит, природа его дара совсем иная. Слишком силен
таинственный убийца, чтобы быть человеком – а значит, им могла быть
только сама Лилит.
Каждый раз перед тем, как отправиться в храм, я окружал особняк
мощнейшими чарами, не позволяющими использовать в его стенах любого
рода магию. То есть, вздумай убийца Дочерей Лилит появиться, ей бы
пришлось выйти из тени, а она вряд ли бы решилась пойти на такой
риск. Эйзерваля я снабдил ружьем с автоматическим барабаном на
шесть пуль. В молодости он любил охоту, и стрелять умел. Я
тревожился лишь об одном – что впитавшиеся в стены особняка чары
мешают «путешествию» Розали из будущего в прошлое. Может быть,
именно поэтому она вот уже несколько дней не появлялась в
«Лавандовом приюте»?
И Лилит не спешила показываться мне на глаза. Но в один из дней,
наполненных томительным ожиданием и девичьим страхом, произошло
незначительное событие, в этой истории ставшее поворотным.
Метка на руках Дочерей Лилит зажглась.
Анна-Лиза вошла в мою комнату, держа одной рукой другую за
запястье – в мнимой попытке унять жгучую боль. На тыльной стороне
ее ладони алела прежде черная метку.
– То же самое и у других, – морщась от боли, сказала она. –
Лилит призывает нас. Что-то случится.
– Вы никуда не пойдете, – решительно ответил я. Подойдя к
Анне-Лизе, провел пальцем по ее ладони, накладывая символ
исцеления. – Это поможет на какое-то время.