Жаль, но в тот день она так и не появилась…
За окном уже смеркалось, и я решил отложить чтение на потом.
Поднялся в спальню и лег на расстеленную миссис Эйзерваль
постель.
Наверное, мне было бы легче, если бы я был лишен чувств, не
испытывал бы сомнений и сожалений – ведь это лишь доставляет мне
страдания. Если бы те, кого я забирал, мне не снились. Но, увы, все
было иначе. Стоило мне закрыть глаза, и на черном полотне закрытых
век мелькала чехарда чужих лиц.
Я снова спал беспокойно и снова проснулся среди ночи,
разбуженный неким внутренним толчком – и неслышимым для всех
остальных призывом. Тьма шептала мне, звала меня, торопясь вверить
мне в руки очередную дань.
Тяжело вздохнув, я поднялся с постели. Провел рукой по рубашке и
брюкам, разглаживая малейшие складки. Снял со спинки кресла фрак, с
сидения – цилиндр и перчатки. Даже серебряная трость с
набалдашником в виде головы змеи с изумрудными глазами,
предусмотрительно оставленная мной вчера, находилось тут же. Я
всегда был готов к тому, чтобы в любое мгновение покинуть
«Лавандовый приют».
Ноги привели меня к дому, притулившемуся среди таких же каменных
близнецов. Я толкнул дверь и вошел в подъезд. На лестнице, прижимая
к себе худого мальчишку, лежала женщина в грубом сером платье.
Сердце на миг дрогнуло. Только не ребенок. Но, приблизившись, я
понял, что эти двое просто спят.
Осторожно пройдя мимо них, я миновал лестничный пролет. Подошел
к двери, выкрашенной светлой краской, толкнул. Мягко скрипнув, она
отворилась.
Обстановка была очень аскетичной – простой комод, зеркало с
трещиной вверху – плохая примета, стул. Ни украшений, ни излишеств,
нет даже скатерти на столе. Я решил, что квартира принадлежит
мужчине, но, едва переступив порог второй комнаты, понял, что
ошибался.
В нос мне ударил запах крови, смешанный с запахом цветов –
убийственное и малоприятное сочетание. Взгляд выхватил из
разбавленного свечами полумрака узкую кровать, и только мгновением
позже – лежащее на полу тело. И если к этому я был полностью готов,
то, в каком виде предстала передо мной умершая, привел меня в
полнейшее замешательство.
Молодая женщина с непокрытыми волосами, в неброском платье и
скромным браслетом на руке. Там, где нож пронзил ее сердце, на
дешевой светлой ткани алело пятно. Вторя изгибам фигуры, вплотную к
мертвой незнакомке стояли черные свечи – язычки пламени лишь чудом
не задевали ткани и волос. И будто бы этого было мало, чтобы
ввергнуть меня в недоумение, бездыханное тело было осыпано черными
лилиями.