И менять свое мнение он не
собирался.
- Пойдем, сынок. Посмотрим
представление.
Домашний театр боярина Матвеева
вместо скамеек был оборудован мягчайшими креслами – и Алексей
удобно устроился в одном из них, позаботившись, чтобы оказаться
соседом отца. Да, конечно, рядом уселась рыжая Матвеевская супруга,
но всегда можно было изобразить внимание к представлению – и не
общаться с дамочкой.
Само же представление на Алексея
впечатления не произвело. Тяжеловесные вирши, библейский сюжет…
скоморохи ему понравились куда как больше.
Да, по настоянию Никона, из городов
их гнали, а вот в деревнях те работали. И в Дьяково тоже. Алексей
несколько раз ездил посмотреть на представления, с удовольствием
рассказывал о них Софье – и та сожалела, что не сможет прийти сама.
Был у них и задел на дальнейшее. Алексей, по настоянию сестры,
щедро платил за представления, но после оставался – и расспрашивал
скоморохов. Сам.
Узнавая, где какие порядки, кто
сколько ворует, какая о ком слава идет…
Молва по стране пошла быстро, теперь
многие скоморохи знали, что ежели есть какие сведения, то государь
царевич за них может и монетой пожаловать. А уж что их из Дьяково
не погонят – так это точно.
Аввакум ворчал, но недолго и не
сильно. Алексей подозревал, что это благодаря его собственным
детям, которые также воспитывались при школе. Да и вообще, априори,
все, что делал Никон – для Аввакума было неприятно. Хорошо хоть
сейчас поостыл, перестал на все собакой бросаться. Но зубы
остались.
Ничего, придумаем что-нибудь.
Грех между собой грызться, когда
столько внешних врагов!
А вот царю понравилось. Он смотрел с
воодушевлением, благодарил Матвеева, да и потом, в уютных креслах,
у камина – еще одно англицкое изобретение, был доволен и
многословен. Алексей же…
С отцом он соглашался. А вот самого
Матвеева разглядывал, как жука на булавочке. Нет, надо, надо будет
его давить. Рано или поздно, но надо. Не потому, что Матвеев силен,
нет. Это слабые люди боятся тех, кто сильнее. Но потому, что
Матвеев преследует только свои интересы и уже пытается подмять под
себя царя. Он и Алексея не воспримет никогда, как государя, для
него царевич – мальчишка. А значит – ибо ломать жестко, либо просто
убрать.
Скрипнула дверь и в комнату вошла
девушка. Поклонилась – то есть присела на иноземный манер,
прошуршало по полу белое платье.