И вот он финал.
— Надо вставать… — тихо обронив эти слова в пустоту, он
напрягся, но ноги все так же отказывались работать. Тогда он
подхватил лежащий рядом меч, созданный из души Волчонка и опираясь
на тот, медленно поднялся сначала на одно колено, а потом и на
ноги. — Надо… идти…
И словно столетний старик, чей груз прожитых лет слишком велик,
он сделал первый шаг на пути к потухшему костру.
Перед его глазами вставали картины прошлого, словно выплывая из
тумана спутанных мыслей. Старые, уже почти забытые и легко могущие
быть абсолютно не достоверными, ибо слишком часто его разум
оказывался на самом краю. И все же он видел, чувствовал то
воодушевление…
Видел, как он заснул в теплой постели, а очнулся в холодной,
промозглой камере. Как ему скинул ключ тот рыцарь, чьего имени он
уже и не вспомнит, как он освободился. Он был преисполнен
воодушевления, ведь думал, что вот оно! Вот изменение опостылевшей
серой реальности на нечто совершенно иное, куда как более
интересное! Как же он был слеп…
Второй шаг дался чуть легче первого, сила возвращалась к нему, и
до пепелища осталось еще несколько шагов.
Следующее воспоминание вновь встало перед глазами. Все еще
подернутое пеленой, все еще под сомнением достоверности, несущее
боль и страх, но он не мог не смотреть…
Первая смерть была неожиданной, невероятно болезненной и
совершенно отрезвляющей. Он знал путь, знал, что его ждет, и как
одолеть этого врага даже без обходных путей. Жаль лишь, что все его
знания о той, вымышленной вселенной, в реальности и выеденного яйца
не стоили. Одним быстрым ударом своей дубины демон перекрошил все
кости в его теле, а вторым расплющил голову о каменную кладку,
выпуская наружу содержимое черепа. У костра он появился с диким
криком и фантомной болью во всем теле, после чего еще долго не мог
прийти в себя.
Еще шаг, костер еще ближе, а меч перестал быть заменой трости,
расположившись на плече.
И вновь он видит это. Прошлое иль только грезы сумасшедшего? Да
и так ли это важно? Когда-то может быть и да, но сейчас ему просто
плевать. Он вновь видел и вновь ощущал эту отрезвляющую тяжесть
каждой битвы, последнее дыхание, срывающееся с его губ, и первый
вдох, когда пробуждался у костра…
Не маг, не воин, не убийца, а простой обыватель. Он не умел
сражаться ни мечом, ни копьем, ни чем бы то ни было еще, отчего
каждая битва становилась настоящим вызовом и зачастую заканчивалась
его смертью с последующим возрождением, но каждая такая смерть
становилась ему уроком, которые он впитывал с завидным умением,
ведь иного выхода не было. И однажды простые противники перестали
быть для него проблемой.