Снова шаг, он почти дошел и уже не кожей, но душой ощущал тепло,
исходящее от этого места.
Воспоминания стали четче, пелена ушла, но вместе с тем, если
где-то в глубине его еще жило желание точно знать, что те, старые
воспоминания были именно его, не игрой больного воображения, то
здесь… отлично зная, что все происходящее он сделал собственными
руками… Он бы предпочел считать это лишь своим воображением.
Он все еще умирал. Его резали, рубили, протыкали, давили, жгли,
отравляли и многое иное. Он задыхался в смрадных лужах Чумного
Города, сгорал в лаве Руин Демонов и тонул в темных водах Нового
Лондо. Но в ответ он рвал, сжигал, рубил и убивал во сто крат
больше. Он изменился, он почувствовал за собой силу и ярость. И в
гневе своём совершил Грех… множество Грехов
Костер и витой меч в нём были почти на расстоянии руки, но все
еще недостаточно близко, чтобы коснуться рукояти. Требовался еще
один шаг.
Боль, но не физическая, а душевная. Она заставляла сбиваться с
шага, хвататься за грудь и скалить лицо в мученической гримасе, но
не могла заставить остановиться. Как бы больно ни было…
Она не хотела сражаться, не хотела убивать и, кажется, даже
что-то сказала, но он не слушал, вынудил её защищаться и отсечь
своей косой ему голову. Она знала, что такое смертельная схватка,
но никогда не любила и не хотела этого. По сравнению с ней, он
сражаться тогда еще и не умел, но желания и ненависти было больше,
чем в ком бы то ни было. И однажды он победил её — с диким рычанием
отсек ей хвост и обезглавил. И тогда он всем своим естеством
ощутил, что есть настоящий Грех.
Последствия этого деяния изменили его. Изменили все.
Последний шаг пройден и вот он стоит перед костром. Его глаза
спокойно всматриваются в кусок металла, что не иначе, как по
недоразумению называется мечом.
Кто он теперь? Была ли та, давешняя, едва вспоминаемая жизнь
правдой? Или же это не более, чем сон, воображение безумного
разума, невесть откуда взявшего все воспоминания и знания о некоей
«игре»? Быть может он никогда и не был человеком? Он уже не знал,
да и знать не желал. Правда или ложь, реальность или вымысел — всё
это тлен. Сейчас его усталую душу волнует лишь одно — самому стать
этим тленом.
Он должен дойти до конца.
— Пора закончить это, — тихий шелест вырвался из него и он
уверенным движением схватился за рукоять… Постарался схватиться.
Его ладонь замерла в каких-то сантиметрах от меча, не в силах
двинуться дальше. — Что… Почему…