— Не понимаю… — сдался Дамблдор. — На этом доме стоят мощные
чары против магов. Откуда?! — растерянно взвыл он.
— А разве не ты сказал общественности, что Гарри спрятан в самом
надежном месте? — ехидно подколола Фигг.
— А чего ж ты мне тогда голову морочишь? — Дамблдор потряс
письмом. — Сама ж мальчика не нашла!
— Так его и правда тут нет! Мистер Лапка сказал, что мальчика
здесь нет по крайней мере лет пять или шесть! А я ещё не разучилась
понимать своих котиков.
Посопел Дамблдор, подумал и решил дождаться Петунью —
когда-нибудь же она выйдет на улицу?.. Присел на низенькую каменную
стенку-изгородь — скамеек на Тисовой, да и во всем городке
почему-то не было — и принялся терпеливо ждать. И это не его вина в
том, что именно сегодня Петунья уехала на конкурс «Самой лучшей
придомовой лужайки». Уехала она, как вы понимаете, на целый день с
мужем и сыном, и весь день в ус не дула, точно зная, что плиту и
утюг она выключила и в гости никого не звала и не ждала.
Так что к моменту её возвращения Дамблдор отсидел себе всё, что
можно отсидеть. До полного онемения ягодиц. То есть он, конечно,
вставал и похаживал туда-сюда, разминая ноги, но его нежная пятая
точка привыкла к мягкому креслицу и ныть начинала уже через минуту
сидения на твердейшей каменной изгороди. Завидев же долгожданную и
оттого крайне желанную Петунью, Дамблдор с кряхтением поднялся,
открыл рот, чтобы сказать «девочка моя, наконец-то…», но так и
замер, не выдавив ни звука. Потому что Петунья с Верноном и Дадли
прошли к крыльцу, при этом не видя никакого Дамблдора. Ни сбоку, ни
в упор.
Э?.. То есть с соседями позади Дамблдора поздоровались, глядя на
тех сквозь Дамблдора, отчего у дедушки чуть инфаркт не случился —
он что же, умер и не заметил этого, как несчастный пресловутый
Бинс??? Перепугавшись, Дамблдор всего себя осмотрел-ощупал на
предмет материальности, после чего усомнился в своих ощущениях и
уточнил у Арабеллы, видит ли та его? А если видит, то не будет ли
она так любезна ущипнуть его?
Щипать Верховного чародея Визенгамота Арабелла постеснялась,
вместо этого она раскрыла свой ридикюльчик, вынула из него катушку
ниток с иглой, вооружилась последней, храбро зажмурилась и ка-ак
всадила швейный инвентарь в услужливо подставленное полупопие. К
чести сказать, визжать Дамблдор не стал, а только ойкнул и
отпрыгнул в сторонку, смущенно потирая место укола. Так или иначе,
загадку о своем существовании он вроде разъяснил, однако
материальность в глазах магглов осталась под вопросом. Но после
ряда экспериментов он всё же уяснил себе, что не видит его именно
Петунья, все прочие соседи и горожане Дамблдора отлично видели, так
как с удивлением смотрели на его лиловую мантию и колпак, а потом,
хихикнув, переспрашивали: «Что-что вы сказали, любезный? Поттера?
Нет, не видели». На почве этого Дамблдора осенило. Воздев в небо
длинный, но совершенно немузыкальный палец, он торжественно
провозгласил: