– Мяуо, – выдавила я из себя жалобно.
– У меня цыплячья грудка с обеда осталась, – вспомнила вдруг
девушка-лошадь. – Киса, ты мясо ешь?
– Ем-м-м! – взвыл встрепенувшийся Риан.
Служанки засмеялись:
– Давай, Сони, неси скорее.
Но и на этом наши мучения не закончились. Некоторое время
над нами еще поиздевались под всеобщий хохот. В то время как
лентяйка Рози крепко прижимала наше извивающееся туго спеленутое
тельце к себе, вовсе и не добрая лошадь Сони водила перед нашим
носом умопомрачительно пахнувшим лакомством. Когда мучительницы
натешились и положили, наконец, курицу на тарелку, а нас рядом с
нею, аппетит так разгулялся, что мы принялись заглатывать пищу не
жуя.
Конечно, это был великий позор, но мы ничего не могли с собой
поделать. Преобразование в кошку потребовало много сил, и сейчас
организм Тайиги требовал своего. И требовал так настойчиво, что от
нашей гордости не осталось и следа. Риану все казалось, что злые
шутницы собираются отобрать у нас еду. Он шипел и давился, а я не
только не препятствовала ему, но и сама готова была вцепиться
когтями в любого, кто посягнет на нашу курицу. Потому что тоже
наслаждалась пищей, как никогда в жизни. Позднее Риан, успокаивая
меня (а может, и себя), говорил, что такое состояние вызвано тем,
что Тайига выздоравливал и нуждался в хорошем питании. Не знаю. В
тот день я поняла, что никогда больше не буду есть каши. В
Институте нас кормили лишь растительной пищей, утверждая, что это
верный путь к смирению. Но когда Рози прижимали офицеры, мне вдруг
впервые расхотелось быть послушной. А после купания остатки
смирения смылись вместе с мыльной пеной. Теперь я не желала быть
смирной. Я жаждала мяса. И настолько сильно, что просто
удивительно, как я в свою первую за много лет мясную трапезу никого
не изуродовала.
Служанки смеялись и шутили над нами. Но все же положили добавку,
что несколько улучшило наше к ним отношение. Вторую порцию мы уже
смаковали не торопясь, одновременно слушая болтовню девушек.
– Пользуются, что директриса уехала невесту встречать. Беспредел
устроили. Стыдобища одна… Тьфу, – с отвращением фырнула Сони, в
ответ на жалобу Рози о грубости офицеров. – Сегодня днем видела,
как благородные господа развлекаются. Выловили они во дворе одну из
институток, окружили да как загалдят: «Покажи личико, красавица.
Давай, не стыдись. Покажи личико». Она мечется между них,
сердечная, молит отпустить, а те лишь смеются. Гады!