— А мы сможем? — Осторожно спросила Луиджина. — Оте... Гаспар
ведь живёт свыше двух столетий и большую их часть не выпускает из
рук меч.
— Сможем. — Заверил парень с широкой улыбкой. — Просто будем
тренироваться усерднее.
Дорога выматывает монотонностью и жарой, даже Луиджина больше не
веселится, идёт подняв над головой ветвь с куста. Листья обмякли,
но всё ещё дают куцую тень. Воздух похож на горячий кисель, через
который нужно продираться. От морской свежести не осталось и следа,
теперь мир наполнен запахами трав и прогретой земли.
Орландо намотал рубаху на голову подобием тюрбана, так что
рукава опускаются на плечи. Торс забронзовел до красноты, даже
несмотря на пропитку мёртвой водой. Скьявона оттягивает пояс и
будто тоже страдает от жары, от клинка веет жаром, а солнечные
зайчики от него видны на десятки лиг. Надо бы замаскировать его, но
для этого придётся снять штаны, чего Орландо делать не хочет.
Впереди подобно миражу разрастается полоса леса, слух ловит
шелест листьев и нечто похожее на плеск воды. Обманка сознания,
ложная надежда. Из-под ног с каждым шагом скачут кузнечики, воздух,
тяжело гудя, рассекают огромные стрекозы. Значит, вода рядом
есть... Орландо обратился в слух, для верности потянул носом и
неуверенно улыбнулся. Правда, вода! Холодная, сладкая вода!
Через несколько часов, когда солнце прилипло к зениту и начало
бить точно в темечко, они вышли к обмелевшей речке. Русло ужалось и
красуется «плитками» засохшего ила и сухой осокой. В застывшей
грязи читаются следы животных. От крохотных лисьих до крупным
медвежьих.
Вода бежит узкой лентой, в окаймлении высыхающих луж, полных
чёрных головастиков. Луиджина с криком обогнала друга и, не снимая
одежды, влетела в поток. Взвизгнула и сразу ушла по ноздри,
вынырнула громко фыркая и смеясь. Орландо присоединился мгновение
позже. Вода тёплая, но наполняет тело свежестью, а на вкус слаще
любого вина. Вот так, жадно пить воду из реки чревато проблемами,
но больной живот сейчас это наименьшее, что волнует Орландо.
Течение старается унести за собой, подошвы скользят по гладкому
каменистому дну. Приходится держаться за берег. В остывающей голове
ворочается хмурая мысль: к бегству стоило подготовиться получше.
Парень почти готов ударить себя в нос, за такое планирование.
Умудрённый годами старец, как же... У них даже фляги нет! В животе
пусто, вся живность попряталась от обезумевшего солнца! От давешней
птахи даже воспоминаний не осталось! Орландо открыл рот и
захлопнул, забыв, что хотел сказать. Чувство чужого взгляда
прожигает лопатки.