Тишина, тягучая и мёртвая, будто мир лишился звуков. Орландо
выдержал паузу, не спуская взгляда с лица барона, хитро
улыбнулся.
— Что ты такое натворил, бастард?!
— Пока ничего. Но я намереваюсь убить Гаспара и понтифика.
Конечно, вы можете нас скрутить и выдать гвардии, но исход для вас
один. Ведь мы могли проболтать вам о грязных тайнах Ватикана.
— Беру слова назад. — Прорычал барон, плюхнулся на лавку,
прожигая парня взглядом. — Ты совсем не похож на отца, и на мать
тоже. Они мозгами не блистали.
— Взамен, — продолжил Орландо, подходя ближе и понижая голос, —
я решу вашу проблему с тестем и его родичами мужского пола.
— Каким же образом?
— Ну... — Орландо выразительно коснулся рукоять скьявоны. —
Самым действенным.
***
Им выделили две комнаты у подвала и сам подвал для тренировок.
Барон ещё в прошлом году перенёс запасы вина в отдельный погреб за
поместьем, так что помещение пустует. Свет струится через крохотные
оконца. В лучах пляшет пыль, пахнет старым камнем и землёй.
Луиджина в углу отрабатывает выпады и шаги, старается достичь
предела скорости.
Орландо наблюдает за ней, сидя на ступенях и полируя скьявону
бархатной тряпицей, смазанной оружейным маслом. Его ждут другие
тренировки, а подруга следует плану, по которому до неё проходили
Крас и Сайрус. Вечером тайная встреча с матерью, после которой она
побежит к отцу, а тот решит убрать «позор» семейства лично. Дорогие
дядюшки к нему присоединятся.
Но это будет потом, сейчас в замке деда гостит Винченцо. Не
хочется, чтобы брат оказался посреди бойни.
Закончив с клинком вышел на середину подвала и начал танец с
воображаемым врагом. Медленный, даже тягучий. Выпад, секунда
раздумий, как среагирует Гаспар, контратака. Приятель эльф назвал
бы это «стальными шахматами», а не настоящей тренировкой.
Кинжал чёрной бронзы с радостью прыгнул в левую ладонь,
замелькал, играя роль даги. Орландо перешёл в отработку заломов и
захватов, под поток памяти, что терзает разум картинами боя с
Гаспаром и Серкано.
***
Борсл сидит в глубоком кресле, левая рука вцепилась в
подлокотник, а правая кулаком придерживает голову. Свет из
единственного окна рассекает комнату широкой полосой, отделяет от
двух грязных разведчиков. Одежда порвана, в волосах торчат веточки
и прошлогодние листья. От одного мерзко несёт затхлой водой.