Теперь — Адриан.
— Адриан — это не одна нить, — сказала Тикки, вторя моим мыслям.
— А куча нитей, сцепленных друг с другом.
— Почему?
— У него Плагг, — ответила квами как нечто само собой
разумеющееся. — Естественно, магии приходится поднапрячься, чтобы
что-то от него спрятать. Плагг разъедает любое влияние,
направленное на него или его котёнка.
Звучало весьма убедительно.
Я легла на пол, на возмутительно пушистый розовый ковёр, что
достался мне ещё от прошлой владелицы комнаты, и уставилась в
потолок. Сабина говорила, что они с Маринетт хотели его покрасить,
но руки всё так и не доходят. А мне нравилось рассматривать трещины
на побелке.
Ремонт, конечно, был нужен. Но не срочно.
Прослеживая взглядом извилистый путь трещин, я пыталась
свыкнуться с мыслью о том, что нам с Нуаром, — совсем как по
канону, мать его! — нельзя знать друг друга. Даже если мы
знаем.
— Бред какой-то, — сказала я тогда Тикки.
— Просто бред, — повторила я, уже сидя на крыше рядом с
Нуаром.
— Миледи? Ты о чём?
Я посмотрела на довольно жмурящегося котёнка и улыбнулась. Была
в Адриане черта, — как у настоящего кота, кстати, — заставляющая
меня радоваться без причины: его милота. Дело было не во внешности,
а в самом парне: в том, как он моргает, улыбается, склоняет голову,
ставит кошачьи уши торчком, показывает язык, дурачится и делает ещё
кучу всего. Рядом с Адрианом было практически невозможно
хандрить.
— Есть разговор, — сказала я.
По тону Кот сразу уловил: обсуждать мы будем нечто неприятное.
Так что Адриан тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Весёлость, до того
растекающаяся в каждом его движении, будто втянулась внутрь и
свернулась до следующего раза. Нуар сел, спокойно-собранный, и с
успокаивающей улыбкой взял меня за руку.
— Мне это не понравится, да?
— Мне не нравится, — сказала я, пожимая плечами. — Тикки
сказала, что нам нельзя раскрывать свои личности друг другу.
Кот помрачнел.
— Пока не победим Бражника?
— Желательно вообще этого не делать.
— Вот же…
Он непечатно выразился, — при этом прижал уши к голове и слегка
покраснел, — и я пихнула его в плечо. Обсценная лексика для Адриана
была запретным плодом; если меня Сабина за крепкое словцо
заставляла полоскать рот с мылом, то Габриэль поступал, как и
всегда — лишал Адриана чего-то важного для парня. Не самый лучший
способ воспитания, основанный на страхе… однако на диво
действенный.