Вместо этого я села на тахту и подманила квами к себе. Тикки
умостилась у меня на коленке.
— Давай подробнее, — попросила я, сдерживая зевок. — Мы с
Адрианом и так, считай, раскрылись.
— Косвенные улики не могут быть пришиты к делу.
От этой фразы я поперхнулась. Нет, я знала, что Тикки серьёзно
подсела на низкопробный сериал про полицию и бандитов, но слышать
что-то такое от волшебной малышки было странно. Очень странно!
— Тикки, давай развёрнуто, как маленькому ребёнку. У меня голова
вообще не варит.
Квами кивнула и начала говорить. И после её монолога я
схватилась за голову: мы с Адрианом оказались максимально близко к
пропасти, но ещё, слава всем волшебным малышам в мире, не успели в
неё с радостным гиканьем прыгнуть.
Тайна личности оказалась не абстрактной штукой, а самым
настоящим заклинанием, которое когда-то давно наложил на квами и их
носителей один из Хранителей Талисманов. Это я и так знала; Тикки
рассказывала, да и я экспериментировала с видеозаписями и
фотографиями. Какое-то представление о работе чудесной магии
имела.
Но вот того, что эта магия помогает даже носителям Талисманов не
узнавать друг друга, я не понимала. Знала, но не осознавала — так
будет правильнее.
— Магия помогает не раскрыть свою личность другому носителю
Камня Чудес, — говорила Тикки заученными фразами.
— Но мы с Адрианом знаем друг друга.
— Да. Только до тех пор, пока вы не сказали это вслух, магия
продолжает на вас работать.
Я прикусила кожу на большом пальце, прямо под ногтем. Дурная
привычка, перешедшая ко мне из прошлой жизни и от которой я никак
не могла избавиться. Раньше обкусывала заусенцы, теперь страдали
только большие пальцы; маленькая, но победа.
— Но если я подойду и скажу ему: «Эй, Адриан, я знаю, что ты
Адриан», то что тогда? Магия на нас распадётся — и всё? Вообще
больше не будет действовать, что ли?
— Не совсем так. Ты представляешь магию как монолитную железную
пластину, но она больше похожа на ткань. Куча ниточек, образующих
полотно. Однако что будет, если ты начнёшь выдёргивать эти нитки
одну за другой? Надолго ли хватит этой ткани?
Я задумалась. Выходило, что ненадолго.
Мою личность уже знали до обидного много людей. Началось всё с
Ван Фу, потом я рассекретила себя перед Вероникой из молла, —
девушку, кстати, после наших приключений с месье Голубем повысили,
— затем были Ван Чэн и мать Маринетт… ещё у меня мелькали
подозрения, что Томас тоже что-то подозревает, слишком уж он
внимательно приглядывался ко мне после очередной тупой победы
Ледибаг.