– Большой был рисунок? –
быстро спросил я.
– Ага.
– Ты видел, кто его рисовал?
– Человек в красных туфлях.
Одного такого я знал. Выходит, у
господина Александра есть таланты и опыт настоящего стража.
– Потом ты его встречал?
– Ага. Встречал. –
Мальчишка болтал ногами, поглядывая по сторонам, и было видно, что
разговор ему не слишком интересен. – Позавчера. Он рисовал
другие знаки.
– Какие?
– На месяц похож. Узкий. Вот
такой. – Движением тонкого пальца он попытался воспроизвести
изображение. – Только здесь словно вырез. А тут вот такая вот
штука.
Внутренне я похолодел.
Фигурой эта «штука» не была. Я видел ее в
университетских книгах во время обучения своему ремеслу. И однажды
мы обсуждали ее с Герой. Все гораздо серьезнее, чем можно было
предположить.
Пугало, увидев контур рисунка, едва
не сверзилось вниз, на Проповедника, околачивающегося на улице.
– Где он ее рисовал? –
стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, спросил я.
– Вон там. – Мальчишка
показал пальцем на восток. – Прямо на крыше. Он меня не
заметил.
– Спасибо, – поблагодарил я
его.
Крыша была очень приметная. Да и само
здание тоже. Собор Святого Николая.
Судя по часам на Цветочной площади,
было без четверти двенадцать. Всего пятнадцать минут оставалось
жить епископу Урбану, а так же всем, кто слушает его в соборе. Я не
был уверен, что успею хоть что‑то сделать, но попытаться
стоило.
Мне пришлось мчаться сквозь толпу,
запрудившую улицы, распихивая всех локтями. В спину неслись
ругательства и проклятия. Поняв, что этой дорогой я успею только
для того, чтобы увидеть, как из церкви выносят погибших, я бросился
в узкое переплетение улиц, переулков и задворков старого города. Я
худо‑бедно помнил путь и знал, что, если свернуть на приметном
перекрестке, возле угловатого дома, в котором скрывалась аптека,
можно выскочить к стене северного нефа огромного собора.
Шум центральных улиц на какое‑то
время стих, я слышал лишь свое тяжелое дыхание. Проповедник и
Пугало давно отстали. Людей становилось все меньше и меньше, зато,
свернув за аптекой с запыленной витриной и подняв голову вверх, я
увидел звонницу на фоне неба, зажатого с двух сторон высокими
стенами домов, жмущихся друг к другу в узком переулке.
Бегущих следом за мной я услышал,
только когда остановился, чтобы перевести дух. Двое господ в шапках
зажиточных горожан без всяких экивоков обнажили стилеты и бросились
на меня. Это была очень досадная задержка.