Было еще и «в‑третьих» – не все души
опасны для человека. Далеко не все. А я не убиваю тех, кто просто
хочет жить. Даже если их жизнь мало чем похожа на человеческую. Но
я не стал говорить об этом вслух. Идейный молодой человек
совершенно не заслуживал подобных откровений.
Он сидел, напрягшись, косил глазами
по сторонам, облизывал языком пересохшие губы. Несколько раз
студент почти убедил себя в том, что я лгу ему, но первобытный
страх перед неведомым оказался сильнее. Он заколотил по стенке
дилижанса, заставив кучера остановить его, и с круглыми от страха
глазами вывалился на улицу.
Что характерно, даже не попрощавшись.
Вместе с ним покинул карету и уорэнт‑офицер. Его вся эта ситуация
развлекла.
– Зачем вы так с бедным
мальчиком? – не выдержала дама, когда дилижанс набрал
скорость, и я стал подпрыгивать на сиденье.
– Бедный мальчик любит судить
людей и презирать то, чего он не слишком понимает. Пусть ему будет
это уроком.
Она покачала начинающей седеть
головой:
– Это очень жестоко.
– Отнюдь. Жестоко было бы
сказать, что за ним сошел еще один пассажир.
– Зря вы едете в Вион, –
вдруг сказала она.
– Я должен о чем‑то
знать? – резко спросил я, поворачиваясь к ней.
Женщина не ответила, и всю оставшуюся
дорогу мы провели в молчании. Когда дилижанс остановился на
центральной городской площади, аккурат напротив ратуши, я вышел на
улицу.
Гроза приближалась. Я чувствовал это.
Не пройдет и часа, как она меня нагонит, накроет город.
Стихийный овощной рынок возле начала
узкой улицы, ступеньками поднимающейся на парковые террасы, спешно
закрывался. Продавцы собирали прилавки, убирали товар в корзины,
грузили на телеги. Городские законы позволяли торговать приезжим в
пределах стен лишь до трех часов дня. Звонница собора Святого
Николая – серо‑черной громадины, возвышающейся над Вионом, –
как раз призывала на нону. Двое стражников с арбалетами и при
пистолетах за поясами, обязанные следить за тем, чтобы закон
соблюдался, то и дело посматривали на пока еще ясное небо, а не на
торговцев.
##Нона (девятый час) – молитва,
читаемая приблизительно в три часа дня.
Я покачался на каблуках, думая, что
делать дальше. Заключив, что неплохо бы для начала оставить вещи, а
затем заняться делом, направился по Глотской, подальше от южных
ворот, через которые приехал. Я знал отличный постоялый двор всего
лишь в пяти минутах от центра.