Именно в эту секунду Таймин решила, что слабость врага лучший
момент, чтобы ей помочь отцу. Кроме этого, Лю стоял к ней почти
спиной и удачнее ситуации трудно было придумать.
Лицо девушки осветилось от картины того, как она помогает Цэню.
Больше он не сможет говорить, что она слишком молода и не
готова!
Подняв засветившийся светом меч, она свирепо кинулась вперёд,
замахиваясь на ничего не подозревающего охотника. Вот только если
Таймин рассчитывала увидеть в глазах Цэня одобрение, она жестоко
просчиталась, ведь в них была ужас.
- Дочь, стой! – испуганно закричал зажимавший рану староста, но
было уже слишком поздно.
Ничего неподозревающий охотник мгновенно исчез и теперь на его
месте был прекрасно осознающий ситуацию Лю, уже занесший копьё над
широко раскрывшей от осознания своей ошибки девушкой.
Рванув из последних сил Цэнь чудом успел перехватить двинувшееся
к его дочери остриё копья, но это стоило ему многого, ведь таким
образом он открылся Лю, чем последний незамедлительно и
воспользовался.
Оставив на копье лишь одну руку, Лю быстро выхватил из висевших
на поясе ножен нож и безжалостно воткнул его в живот
подставившегося отца Таймин.
Прекрасно всё видевшая Таймин неверяще попыталась что-то
сказать, но Цэнь отбросил её ногой в сторону и, не обращая внимания
на разрывающий его внутренности нож, крутанул засветившуюся глефу,
от чего она превратилась в желтый круг.
Шмяк.
С мерзким шлепком на землю рухнула отрубленная в локте
конечность охотника, всё ещё крепко сжимающая копьё.
Глаза сцепившихся в смертельной схватке людей встретились и оба
осознали, что это конец. Если Лю попытается разорвать дистанцию, то
он много с одним ножом не навоюет. Но и Цэнь очень ранен и стоит
слишком близко от охотника, чтобы защититься от ещё одного
удара.
Нож и глефа двинулись одновременно.
Вытащивший из живота старосты нож Лю, тут же нанес ещё один
удар, на этот раз утопив клинок в груди Цэня. Но и сам староста,
схватив левой рукой Лю за плечо, глубоко воткнул остриё
перехваченного гуань дао в солнечное сплетение своего врага.
Так они и застыли в огне пылающего дома старосты.
Звуков не было. Единственное, что слышалось, это треск пламени и
тихие всхлипывания Таймин, которая продолжала лежать на земле, не в
силах встать от страшного осознания своей ошибки.