– Я привёз тебя сюда, ты сделала слабую попытку вернуться домой, но не настаивала. Если бы тебя дома ждали дети, ты бы боролась, как львица, или сумела бы меня убедить, что должна уехать. Ты во что-то влипла, Лада. И, судя по всему, не можешь справиться с ситуацией. Тебе нужна помощь.
– А ты тот, кто сможет помочь? – огрызнулась я в полном отчаянии. Он загнал меня в угол, как крысу. Чтобы выжить, нужно прыгать и кусаться, иначе получу лопатой по голове – и конец.
– Назови хоть одну причину, почему нет.
– Может, потому что не твоего ума дело?
Ланской приподнимает бровь.
– Если ты хочешь обидеть или задеть, то мимо. Промазала.
– Ты… чужой, понимаешь? – у меня не хватает слов, чтобы объяснить, что я чувствую, может, поэтому выходит коряво и неправильно.
– Я стану родным, – он проговаривает эти слова слишком серьёзно. Невыносимо. Неприемлемо.
– А меня спросил? Хочу ли я этого?
– Не спросил, Лада. Потому что если спрошу, ты отшвырнёшь меня на много километров, как взрывом. А если у тебя проблемы с памятью и слухом, я повторю: я приехал сюда за тобой. Ты кинула вызов, я принял.
– Всё дело в вызове? Хочешь показать, насколько круты твои яйца?
– Думай, что хочешь, но я не оставлю тебя в покое и всё же добьюсь очень понятных и внятных объяснений, а также ответов на свои вопросы.
Я встала из-за стола и отвернулась к окну. За стеклом шумели деревья, теряя первую листву. Сегодня пасмурно, как и у меня на душе.
– Я не хочу тебя втягивать в эту историю, – проговорила тихо.
– Тебе не кажется, что уже поздно метаться? Что мы уже в одной лодке, просто тебе по какой-то причине хочется, чтобы мы оказались на разных берегах. Это невозможно, Лада. Лодка одна. А мы в ней вдвоём. И поплывём либо вперёд, либо назад. Вместе. И не будем драться за вёсла. Давай я по-другому задам вопросы, чтобы у тебя всё уложилось, как надо. Тебе есть на кого опереться сейчас?
– Нет, – мотаю головой. Стоять к нему спиной глупо, но я продолжаю пялиться в хмурый сентябрь за окном.
– У тебя есть связи, деньги, люди, которые тебя поддержат и помогут?
– Нет. Я всё растеряла. Так, кое-что, по старой памяти. Деньги есть, да. Если надо будет, найду ещё. Наверное.
– Повернись ко мне, – командует Ланской.
Какого чёрта. Но я поворачиваюсь послушно и в глаза ему смотрю. Он меня достал, а сил сопротивляться нет совсем. Я опустошена настолько, что похожа на лист, атакованный тлёй: я высосана до дна. Осталось лишь поднять руки вверх и сдаться.