Попав на Русь, он определил своею главной книгой «Слово Даниила Заточника». Потрепанную, стертую на изгибах, он возил её с собою повсюду и, играючи, открывал наугад, чтобы отхлебнуть из этого источника горчайшие строки разочаровавшегося в людях отшельника.
Снег с шумом обрушился вниз, Зосима отпрянул.
– Что ты прыгаешь, как воробей по насту! Появился книжник? – Сатана хмуро поморщился.
– Да, сразу как вы ушли, поутру.
– Сейчас он где, в обители?
– Нет, услал его игумен.
– Куда? – коротко рыкнул Сатана.
– Про то мне ничего не ведомо, – и, боясь прогневить, скороговоркой добавил: – Только книжник недалече, настоятель его завтра к себе в гости ждёт.
Сатана погладил лысую голову («Наведаться бы к книжнику в его отсутствие»):
– Видно, где-то поблизости пустынь или скит. А дорога к монастырю одна?
– Одна! Я напросился на заготовку дров, уже всё тут исходил. Вон развилка за поворотом, там все дороги сливаются.
– Точно завтра?
– Настоятель распорядился курицу приготовит в честь особого гостя.
– Курицу?! – ухмыльнулся Сатана. – Так тебе и доложил?
– Нет, отцу Андронику, он его правая рука, а я услышал.
– Книжник из монастыря один ушёл или игумен кого-нибудь с ним отрядил?
– Того не ведаю, – виновато потупился Зосима, но, подумав, воскликнул: – Кажись, я одного трудника в первый день его на трапезе приметил, а с тех пор – ни разу не видел. Большой такой, рыжий.
5
Великое княжество Тверское,
р. Орша, пустынная келья,
в одном дне пешего пути>XI от обители,
в год 6917 месяца студеня в 6-й день,
третий час
Подозрения Епифания. Опасения Кирилла
Застывшие на морозе рыбины стукнули о пол, как поленья.
– Безрыбье хуже бесхлебья, – объяснил Кирилл поднявшему голову от книги Епифанию, который торопился описать хотя бы бегло нашествие, которому сам был соучастник и свидетель.
«Когда прошло двадцать дней с тех пор, как агарянин>XII Едигей осадил славный град Москву, возомнил он о своем величии и надумал тут зимовать. И много дней гордился, окаянный, что покорил и опустошил все окружающие Москву города. Только один город был храним богом по молитвам пречистой его матери и ради ее животворящей иконы и архиепископа Петра. Люди, бывшие в городе в великом бедствии, впали в глубокое уныние, видя, что им никто не помогает и что от людей им нечего ждать спасения, и вспомнили Давида, который писал так: «Лучше уповать на господа, чем уповать на князя; лучше надеяться на бога, чем надеяться на человека…«