Вздохнув, Кирилл отправился в лес один. Со всех сторон обступали мохнатые сосны, к которым с топором не подступишься. Надо было искать валежник. Приметив поваленное дерево, Кирилл нагнулся, чтобы нырнуть под заступившую дорогу сосну, и замер. На развесистой лапе висел красный лоскут. Другой зацепился на выглядывающих из сугробов пучках лозы. Еще один грозил сорваться с берёзы. Тряпицы манили в чащу. Там мельтешила какая-то точка. Белая на белом, она почти сливалась со снегом, но выделялась на фоне чёрных стволов. Кирилл отступил за сосну и замер. Сквозь чащу, срывая с деревьев красные лоскуты, мчался сын послушницы. Вот вынырнул за буераком, вот мелькнул на бугорке, вот перепрыгнул через яму.
– Мама, правда, я белоризец?
– На тропе стояла Анисья. Малец подбежал к ней – он был в портах и белой рубахе – инокиня накинула на него кожух, и мать с сыном растаяли в позёмке…
Кирилл вернулся с вязанкой дров – такой, что самого из-за нее видно.
– Епифаний, ты про белоризцев слыхал?
– «Побеждающий облечется в белые одежды», – ответил тот, не оставляя пера. – Убиенным за Слово Божие, души которых покоятся под небесным жертвенником, «даны были каждому из них одежды белые»12.
– А монашье воинство>XX есть? На Куличках поговаривали, Пересвет и Ослябя из таких были…
– Тебе лучше о том знать, – пожал плечами Епифаний.
Кирилл развёл огонь и долго смотрел, как пламя бежит по сырой бересте, как шипит, закипая, снег, притаившийся в поленьях, но всё ещё видел отрока в белой рубашке. Почему Глафира (Кирилл часто, забывшись, про себя так называл Параскеву) восстала против разговора о сыне послушницы?
18
Великое княжество Тверское,
р. Орша, Вознесенский Оршин монастырь,
в год 6917 месяца студеня в 20-й день,
утреня
Две гривны за переем.Смерть у жертвенника
Послушник, кланяясь, вошёл в алтарь, почтительно приблизился к Антонию:
– Отче, к тебе гонец от князя!
– Веди! – удивился наместник, собиравшийся сойти с Престола>XXI.
Было чему изумиться. Князь Михаил Александрович – внук Михаила Ярославовича, того самого, лютой смертью казненного в Орде за непокорность, ни разу не был в Оршином обители, в Твери были монастыри, гораздо более достойные княжеских очей. Какое дело может быть у княжеского гонца?
Услышав гулкие шаги, обернулся: по пустому проходу шёл лысый чернец – тот самый, которого он однажды пустил в монастырь на постой вместе с двумя другими всадниками.