– Давай,
веди, – улыбнулась я, – покажи, что здесь самое вкусное!
***
Следующая
неделя прошла быстро и как-то суматошно. Я выбрала себе отличную комнату и
теперь ночевала в поистине королевских условиях – Руб Шамье и правда очень
любил и баловал свою дочь.
Всё
остальное время занималась таверной. Народ воспринял новшество с интересом и
повалил валом – причём с самого первого дня начали захаживать и богатые
клиенты. Бедняки же сперва задерживались на пороге, с опаской оглядывая
непривычную красоту, но я радушно приглашала всех.
Немножко
поменялось меню – я добавила в него борщ, солянку, пельмени и ещё несколько
блюд, которых в этом мире умудрились не придумать. Они шли на ура, Нанна и
Хлоня только успевали готовить. Пришлось нанять ещё одну кухарку – Линду, и разносчицу
Варису.
Помощницы
по хозяйству перестали бурно реагировать на кахтула, убедившись, что он смирно
сидит в продуктах и никого не трогает. Правда, для бóльшей убедительности
пришлось чуть-чуть помагичить…
Пятнадцатого
розвица[1]
мне исполнилось двадцать лет. Об этом я узнала от нотариуса, который пришёл
ранним солнечным утром. Мачеха и её дети не стали размениваться по мелочам и
поздравлять с днём рождения родственницу, даже Гонс словечка не сказал, хотя
все эти дни мы с ним неплохо общались.
Двадцать
лет второй раз – бывает же такое… Я постоянно возвращалась мыслями в свой мир,
в «ту» жизнь, а сейчас воспоминания почему-то нахлынули особенно ярко. Пришлось
смахнуть непрошенную слезу и сосредоточиться на настоящем.
– Итак,
вступление в наследство, – степенный мужчина с бородой и пышными усами,
приехавший аж из Арагуса, положил передо мной завещание, – Ваш достопочтенный
отец, Руб Шамье, всё начертал по пунктам. Таверна с жилыми комнатами поделена
на две равноценные доли между дочерью и вдовой. Деньги, которые лежат в банке
Арагуса, также поделены пополам. Обратите внимание, вот сумма прописью, –
короткий палец ткнулся в строчку, написанную размашистым почерком, – Далее. Дом
в Арагусе отписан дочери, Айрис Шамье, и вот ещё письмо, которое должно быть
передано вам, уважаемая Айрис, в день вашего двадцатилетия. Подпишите.
Я
машинально взяла плотный конверт и глянула на мачеху. Она стояла, выпрямив
спину ровно-ровно, будто по линейке, и смотрела строго перед собой.