— Что?
— Они становятся изменёнными.
Андрес закусил губу. Он вырос там, где нет места интригам. Он не
искушён, а значит, податлив. Я решил сыграть в пророка и у меня
получилось. Приор засомневался. Теперь у него возникнут вопросы, и
задавать он их будет не только себе, но и своим друзьям сектантам.
Рано или поздно это выплеснется в разлад, и я смогу сбежать из
миссии. Или уничтожить её.
Мы вошли в лагерь. Навстречу Андресу поднялась Урса. Они
заговорили, а я, пользуясь случаем, лёг на землю и мгновенно
уснул.
[1] Тул — старорусское название
колчана, имел цилиндрическую форму и использовался пешими
стрелками.
Обратный путь занял неделю. Дети хныкали и отказывались идти.
Переходы стали короче, привалы длиннее, движение замедлилось.
Миссионеры никого не подгоняли, хотя позади отчётливо виделись
поднимающиеся к небу дымы, и вероятность того, что османы догонят
нас, была велика. Боюсь, в этом случае нам прилетит хорошо, без
потерь не обойдётся.
Я подсчитал количество пленных: девятнадцать детей и двенадцать
женщин. Самых маленьких несли на руках. Их участь не вызывала
сомнения, пройдёт немного времени, и дети станут сначала
послушниками, а потом миссионерами, чтобы служить во славу Великого
Невидимого и старого лысого примаса, маньяка и извращенца.
Мальчиков обучат и погонят в новые набеги за новыми тушами, девочек
отправят в гарем, взамен надоевших. А женщины займут места у
столбов.
Меня едва не стошнило. Матерей превратят в тварей и накормят ими
детей.
Чем больше я вникал в происходящее, тем сильнее ненавидел
примаса и его поганую веру. Ни он, ни вся его грёбаная миссия не
имеют права на существование. Кого-то можно перевоспитать,
переубедить и вернуть к пониманию жизни такой, какова она есть на
самом деле, но тех, кто не поймёт, придётся пускать под нож, ибо
фанатизм не лечится.
С боку пристроился Андрес.
— Ты выглядишь уставшим, брат мой, — сочувственно проговорил он.
— Потерпи, скоро мы будем дома.
— Да, брат, спасибо за поддержку.
Я кивнул и подумал: Андрес один из тех немногих, кого ещё можно
спасти, вытащить из этой клоаки людоедства и лживых богов. Я
обязательно сделаю это.
В миссии первым нас встретил примас. Он стоял на площадке в
своей обычной смиреной позе, за его спиной рвали цепи твари. Четыре
сильных, готовых к сушке мутанта: два язычника, багет и
подражатель. Я надеялся, что по возвращении не увижу ни одного из
них. Не хотелось заглядывать в глаза тем, кого знал до того, как
они обратились в тварей, и ещё менее хотелось увидеть, как их будут
пожирать, однако моим надеждам не суждено было сбыться.