##«Pater noster» (лат.) - «Отче
наш».
– Что ты ржешь? – рассвирепел Зивий,
по роже которого стекал пот. – Уже жалею, что не повел тебя через
лес.
Чтобы протащить охающего «тюленя»
жалких двадцать ярдов, нашей дружной артели понадобилась куча
времени и еще несколько подключившихся помощников, лишь один из
которых более-менее походил на человека.
– Достаточно, – наконец сказал
боздухан, похлопав спасаемого по боку. – Здесь тебя уже заберет
прилив.
– Спасибо, ох-ох, – сказал тот.
Мы оставили его в окружении тушканов,
которые хохотали теперь уже целой командой, повизгивая на весь
берег.
– И часто у вас такое веселье? –
полюбопытствовал я, засунув руки в карманы легкой куртки.
– Каждый день. Поторапливайся,
напарничек. Нам еще назад возвращаться. Так, а вот к этой не
приближайся. Она ненормальная, да к тому же еще и голодная.
Лохматый, ярко-зеленый, под стать
весенней листве, паучина, бесцельно бродил по пляжу. Из его спины
по пояс торчала дряхлая ведьма с неопрятными волосами и
неоправданно длиннющими руками. Взгляд у нее был тяжелый и
нехороший, пробирающий до костей.
Болотная ведьма пристально следила за
нами до тех пор, пока мы не отошли от нее на порядочное расстояние,
и после быстро поползла к далекой воде, собирая в сумку огромных,
ярко-алых морских звезд.
Оживленный участок пляжа закончился,
и теперь мы видели лишь носящихся чаек, пронзительно и неприятно
вопящих, когда между ними возникали драки за выброшенных прибоем
рыб.
Идти оказалось неблизко, и через
какое-то время в боку вновь появилась боль. С каждым шагом она
становилась все сильнее.
– Передых, – сказал я Зивию,
усаживаясь на темно-желтый, больше похожий на пыль, песок и держа
руку на пульсирующей ране.
– Да-а-а, страж, ты сейчас не в
лучшей форме, – кисло проронил боздухан. – Тебе не душ надо ловить,
а цветочки выращивать. Пожалуйста, не развались, иначе меня ждет
неприятный разговор с Софией.
– Ради тебя я очень постараюсь, –
отозвался я, глядя, как в кустах рыжим пятном мелькнул лисий хвост.
– Удивлен, что ты знаешь такие слова, как «пожалуйста».
– Я еще и спасибо знаю, – небрежно
бросил Зивий, ковыряясь в ухе. – Вот только не считаю нужным
пользоваться вашими человеческими заморочками. Я вообще, знаешь ли,
не слишком жалую ваше племя.
– Спасибо за откровенность.