Бирюзовые тщедушные люди, наполовину
высунувшись из розовых и зеленых шипастых раковин, непринужденно
вели друг с другом беседу и курили ароматные палочки, ожидая, когда
вода вновь накатит и накроет их дома с головой. Мы прошли
достаточно близко от одного из них, и он ловко спрятался в
раковине, раздраженно крикнув нам что-то на своем языке.
– Ах ты, сволочь! – прорычал Зивий,
явно поняв, что нам сказали, подошел к раковине и с досадой
шарахнул по ней копытом, отбив приличный кусок перламутра, и,
наклонившись, заорал в створки: – Только еще раз скажи мне такое!
Сил не пожалею чтобы отволочь тебя подальше от воды, на обед
муравьям, гнида океанская!
Раковина предусмотрительно
промолчала, а ее соседи на всякий случай побросали курительные
палки и тоже спрятались.
– Вот урод! – с чувством произнес
Зивий, плюнул на раковину, собрал дымящиеся палочки и воткнул их
горящими концами в сырой прибрежный песок.
Сочтя, что месть осуществлена, он
пошел дальше в еще более дурном настроении, чем несколько минут
назад.
– Тяни! Толкай! Тяни! Толкай! –
ватага лохматых тушканчиков пыталась сдвинуть с мертвой точки
гладкого кожистого зверя, выброшенного океаном на берег.
Зверь стонал и охал, пытался ползти,
чтобы помочь своим спасителям, но был слишком тяжел, чтобы
продвинуться хоть немного.
– Эй! Вы! Помогите! – крикнул нам
один из тушканов.
Я думал, что Зивий пошлет их далеко и
надолго, но тот неожиданно сказал:
– Давай попробуем. Нечего толстяку
подыхать без воды. Эй, вы! Хватит носиться! Ваша помощь нужна! –
крикнул он похожим на богомолов хищным созданиям, играющим друг с
другом на отмели.
Страшные чудовища, каждое величиной с
лошадь, с фасеточными глазами, приблизились к нам иноходью и стали
тянуть серую тушу по направлению к океану, а я с боздуханом и
тушканчиками – толкать.
Попавший в беду морской зверь каждый
раз громко охал и поминал Богородицу, отчего у лохматых грызунов
сразу начиналась истерика, они хихикали, падали на спины и дергали
розовыми лапками. Их смех был столь заразителен, что в какой-то
момент я сам расхохотался, так как ситуация была нелепейшая до
невозможности.
Я, окруженный целым роем странных
существ, занимаюсь на океанском берегу каким-то безумием, пыхтя от
натуги и пихая серого тюленя, явно знающего «Pater noster».
Слава создателю, что меня не видит Проповедник, вот уж кто бы не
удержался от пары едких словечек.