– Его можно убить?
– Только не человеку, аэрго.
Софи?
– Я готова, – ответила пророчица,
распуская светлые волосы, по которым тут же начали пробегать
серебряные искры. – Возьми на себя ваула-каэно и не подпускай их к
Людвигу.
Сверкнула серебристая вспышка
попавшей в цель стрелы. Я на миг прикрыл глаза, а когда открыл –
там, где только что стояла София, уже ничего не было, я лишь успел
заметить, как хвост гигантской змеи мелькнул и исчез в траве.
Где-то позади огромное чудовище
крушило деревья, пытаясь выбраться на поле, а я смотрел, как виенго
расстреливает тех, кого пророчица назвала ваула-каэно. После
каждого попадания стрелы во все стороны летели стружки, каменная
крошка, кровавые ошметки и клубы дыма.
Гуэрво бил хладнокровно, натягивая
тетиву страшного лука, на секунду замирая, разжимал пальцы,
отправляя стрелу в полет, и тянулся к колчану за следующей.
За спиной раздался грохот и треск,
который заглушил кошмарный вой. Гигант вырвался из лесного плена, и
от его поступи дрожала не только земля, но и мои колени.
Необъяснимое чувство страха, страха противного, липкого,
сковывающего холодом сердце, туманящего разум, накрыло меня с
головой, точно ледяная океанская волна, во всю свою мощь,
обрушившаяся на берег. Легкие сжало, я попытался вдохнуть, с ужасом
понимая, что воздуха стало не хватать.
Помог виенго. Его пальцы впились мне
в плечо, встряхнули, и ужас померк, отступил.
– Не надо бояться, аэрго.
Его колчан был пуст, но две твари
уцелели и все так же двигались к нам. Одну отвлек шапри, носясь
вокруг нее на блохе и орудуя коротким топориком, другой оставалось
пройти шагов сорок.
– Как я это не люблю, кто бы знал, –
устало вздохнул Гуэрво. – Потом всегда начинается мигрень. Подержи,
пожалуйста, лук.
Его лицо расползлось, запузырилось,
глаза ввалились, нос вытянулся, а рост скакнул вверх и я, забыв обо
всем, смотрел на существо, похожее на золотистого, могучего оленя,
с изящной шеей и острыми, как копья, рогами.
Виенго взрыхлил копытом землю, низко,
гортанно закашлял и, наклонив лобастую голову, бросился в атаку. В
этот момент грохнуло так, что я упал на колени, зажимая уши. Было
чертовски больно, словно кто-то огрел меня доской по голове, и я
полностью потерял ориентацию.
Гуэрво, уже в своем облике, привел
меня в чувство в тот момент, когда горячий, сухой шквал ветра обжег
мне кожу.