В частности, Гнор перестал ощущать
боль, практически полностью утратил обоняние, и у него резко
поменялись вкусы. Отсутствие необходимости во сне сделало его более
раздражительным. Еще он пристрастился к мясу, стал требователен к
выбору продуктов. Но поскольку на фоне других изменений это было
незначительным замечанием, а в экспериментах животные показывали
схожие предпочтения, то находящийся в эйфории Гнор посчитал, что
подобными мелочами можно пренебречь.
И только через месяц появились первые
тревожные звоночки.
В частности, одна из крыс, которую
старик воскресил в числе первых, вдруг без видимых причин
набросилась на соседей по клетке и умудрилась перебить их всех до
единого. Соседи, разумеется, вскоре снова забегали, однако животных
пришлось расселить, а Гнор также отметил, что восстанавливались они
после травм гораздо медленнее, чем раньше.
Потом он сообщил, что у всех без
исключения крыс начало замедляться сердцебиение. Причем чем крупнее
был грызун, тем больше оказалась разница между «было» и
«стало».
Еще через месяц у животных появились
признаки воспаления на коже. Гнойные прыщи, громадные волдыри,
словно от ожогов, красные пятна, которые вскоре начали явственно
чернеть. Остановить процесс Гнору не удалось: крысы продолжали
«болеть», а попутно исхудали и облысели. Можно даже сказать, что
запаршивели. Однако при этом выглядели достаточно бодрыми,
сохраняли повседневную активность, лопали за троих и ничем не
показывали, что страдают.
Наконец у одной из первых
экспериментальных крыс появилось отчетливое пятнышко гнили на
хвосте, которое начало неумолимо разрастаться. Через неделю таких
пятен стало уже два, потом три… пока почерневший хвост не усох и не
отвалился полностью. Крыса при этом продолжала вполне себе бодро
бегать по клетке, яростно кусалась, если ее пытались оттуда
достать, и особенно агрессивно вела себя с сородичами, на которых
мы впоследствии стали обнаруживать такие же изменения.
Целительные эликсиры, амулеты, обычая
магия оказались не в силах остановить этот процесс. Крысы
стремительно лысели, худели, регулярно впадали в ярость, обильно
ели, отдавая предпочтение сырому мясу, и медленно, но неотвратимо
все важные жизненные процессы в них замедлялись до тех пор, пока не
остановились совсем.
— Ничего не понимаю, — бормотал Гнор,
сутками ходя вокруг клеток и пытаясь что-то предпринять. — Этого не
должно было случиться. Все должно было быть совсем не так!