—
Серьезно ты загнул, — присвистнул Генри.
—
Да был у меня разговор с отцом летом, — отмахнулся Шарль и поддел плечом приятеля:
— Вон Фауст наверняка понимает, его с детства к Комиссии приписали: «Быть тебе великим
мыслителем, Фаустино!», «Не расстраивай отца, Фаустино!», «Не забывай
демонстрировать миру фирменное унылое лицо де Веласко, Фаустино!» …
Не
обращая внимания на тычки Шарля, Фауст смотрел вслед стремительно удаляющейся
девушке. Значит, это и есть Эльфина Рейн? Похоже на то. И та рыжая «обломщица»,
как метко обозвал ее Генри, так же Эльфина Рейн. Неожиданно. Честно говоря,
Фауст ни за что бы не соединил этих двоих в одну личность, если бы не следил
столь внимательно. А еще он весь вечер не пил, только делал вид. Он знал, что
Эльфина Рейн появится рано или поздно, и большие надежды возлагал именно на
этот вечер в деревеньке Фиш. Что ж, надежды оправдались.
Пока
они ехали в подъемнике, Фауст исподтишка разглядывал девушку, запоминая ее
черты, чтобы не промахнуться в следующий раз. Эльфина Рейн училась в
Глетчерхорне уже четвертый год, как и сам Фауст, возможно, они даже сталкивались
на лекциях и практиках, вместе окунались в миры Сомнус, видели друг друга на мероприятиях,
состязаниях и изнурительных тестах Комиссии. Наверняка они сталкивались!
Вот
только Фауст не смог припомнить ни одну такую встречу.
Быть
может, дело в самой Эльфине Рейн, которая не обладала примечательной внешностью
и на первый взгляд казалась… никакой. Вроде и лицо симпатичное, и спрятанная
под толстовкой фигура неплоха (рыжая красотка в баре была вполне себе
сексуальной), но глаз за Эльфину не цеплялся. Хотя и Фауст не из тех, кто часто
разглядывает девушек и думает, что в двадцать лет надо «трахаться напропалую и
делать все, что вздумается». Многие считали его высокомерным и холодным, как
ледник, пожалуй, отчасти это правда. Но недостаток ли это? Вряд ли.
Хотя
тому, что его искренне интересовало, Фаустино отдавался всей душой. Он не жалел
сил и времени на страстно желаемое. Раньше Фауст на многие дни нырял в мир
подсознания, чтобы исследовать его законы, постигать логику. Логика есть везде,
а уж в Сомнусе все на ней построено. Только на первый взгляд сновидения кажутся
неорганизованной фантасмагорией, на деле же за каждым событием, каждым образом
что-то стоит. Фауст относился к мыслителям, но также он был талантливым программистом.
А недавно стал взломщиком, хотя на «взлом» ушло много времени. Он едва не
спятил, пытаясь нарушить все существующие правила, но неизменно верил в себя, в
логику происходящего. И добился успеха.