- Ты прав, Тикса – дело совсем плохо – подытожил я увиденное,
чувствуя как во мне умирает надежда, что уже завтра мы тронемся в
путь – Того гляди умрет. Лени, засунь ладонь ему под кольчугу и
пощупай там – слишком уж он дрожит, что-то тут не так.
Последовав моему приказу, Лени оттянул у горла ниргала часть
кольчуги и запустил туда руку, прощупывая грудь и бока. Уже через
минуту, рыжий выругался и, вытянув ладонь обратно, взглянул на
меня:
- Насквозь мокрехонько. У него там что-то вроде шерстяной
поддевки – так ее хоть выжимай. И на ощупь шерсть холодная и
склизкая - поднеся мокрые пальцы к носу, Лени внюхался и тут же
отдернул руку прочь – И пахнет гнусно!
- Беда – мрачно произнес я и, задрав голову, уставился на серый
небосклон, откуда вновь посыпался мелкий снег – Беда…
- Раздеть надо! – буркнул Тикса, сочувственно глядя на дрожащего
в ознобе ниргала – Бронь снять, кольчуга… все снять надо. В
сухое переодеть, отвар дать, хорошо кормить и одеяло укрыть! Потом
здоровый быть – через два день, может три день.
- А может и через неделю – ответил я, с тоской вглядываясь в ту
сторону, где по моим расчетам располагалось наше поселение, наш дом
– Ладно! Значит, так тому и быть. Лени, готовь все необходимое,
чтобы обиходить больного. Тикса, с тебя горячий бульон из
зайчатины. Понаваристей. А я пока велю снять с него остальные
доспехи.
- Слушаюсь, господин – кивнул Лени и, не удержавшись, спросил –
А потом обратно вздеть сумеем? Ну, броню на ниргала?
- Мы нет, а ниргалы может и сумеют – пожал я плечами – Да и
плевать. Не думаю, что из него будет толк ближайшие несколько
недель, в броне или нет. Он на ногах не стоит. Давайте, занимайтесь
делом.
Отдать двойке ниргалов требуемые приказы времени много не
составило, и вскоре зимний лес вновь огласили звонкие удары молотка
и недовольный скрежет снимаемых доспехов. Тикса суетился у костра,
торопливо нарезая оставшуюся у нас зайчатину крупными кусками и
бросая в котелок, Лени копался в сумках, выискивая сухую одежду и
тряпки. Все заняты, а я вновь остался не у дел и отошел в сторону –
подальше от людей и лошадей, от которых нет-нет, да и пыхало уже
ненавистным мне теплом. Опять же, прижившиеся у меня за плечами
ледяные щупальца все старались дотянуться до кого-нибудь из
спутников, и я боялся, что однажды не услежу, и еще один из нас
превратится в ходячую сосульку. Или умрет. Не стоило
рисковать.