Именно из-за этих воспоминаний тогда, в Залах, она слегка
потеряла контроль. Помедлила с ударом, подспудно стараясь
докричаться до любимого человека сквозь зачарованный шлем. Но…
тщетно. И вот он — результат.
Видят все боги Азерота — друзья бы на неё наорали за подобное,
вернись она живой и узнай они о слабости колдуньи. Назвали бы
дурехой. Тралл потребовал бы обещание больше так не рисковать.
Вариан бы ругался, а Вериса отпустила бы колкие фразы на тему того,
что волшебница думала явно не головой.
Сейчас этого уже точно не случится. Оставалось лишь надеяться
только на то, что они справятся.
Дверь в камеру отворилась, впуская рыцарей смерти. Фалрик и
Марвин, мёртвые капитаны падшего принца, подхватили девушку под
локти, выволоча из камеры, словно мешок с мукой, и потащив наверх,
по ледяным плитам и вырезанным в камне ступеням. Джайне даже думать
не требовалось, куда. Скоро всё закончится. Не требовалось гадать и
о том, что могло её ждать там. Если догадка чародейки была
правильной, и путь её лежит к подножию Ледяного Трона — Свет,
Элуна, Наару, Лоа или Духи Предков ей не светили. Лишь вечные муки
внутри Ледяной Скорби. А жаль. После Хиджала, после битв в
Восточных Королевствах, Калимдоре и Нортренде было даже интересно,
кто из народов всё же был прав насчет загробного мира.
Перед глазами пролетели образы всех её дорогих друзей.
«Тралл. Вариан. Вериса. Сохраните Азерот. Сохраните его,
даже без меня. Сохраните Азерот для его детей — спасённым и чистым.
Без конфликта Орды и Альянса, без очередного Врага. Пусть дети
Азерота больше сиротами не становятся — ни в Штормграде, ни в
Дуротаре, ни в Тераморе… Прошу. И передайте привет малышу
Андуину», — отправила девушка последнюю мысленную мольбу, что
осталась без ответа, прежде, чем ступить на идеально ровный пол
вершины Ледяной Короны.
Печально иногда оказываться правой. Всё-таки Ледяная Скорбь.
Вершина встретила чародейку смехом — высоким, неприятным,
язвительным. С непривычки щурясь от жёсткого света, что отражался
от ледяных кристаллов, и, хромая, подойдя ближе, Джайна заметила,
что перед лестницей, ведущей к Трону, на коленях стояла ещё одна
женская фигура. Скованная, так же в лохмотьях вместо доспеха. Но
всем своим видом показывающая презрение и ненависть ко всем,
находившимся в зале.