Риерта же постепенно начала поднимать
цену на топливо, а затем использовать политический шантаж. В то
самое время броненосцы искиров уже слишком сильно зависели от
поставок топлива из Водного города. И когда Империи перекрыли
поставки из‑за ее вторжения на Малую Плеяду[2], их военная машина в
колониальной кампании стала давать сбои.
Поэтому у императора был довольно
простой выбор. Или же полностью забыть о расширении своей страны, а
также дать свободу колониям, бывшим под протекторатом
Солнца[3] больше четырех сотен лет, или же вторгнуться в
Риерту, присоединить ее к своим землям, завладеть стратегическим
сырьем и продолжить экспансию. А вместе с ней диктовку своей воли
остальному просвещенному миру.
Разумеется, другим серьезным игрокам
такой расклад совершенно не понравился. Никто, а уж тем более
Королевство не собиралось отдавать моторию в руки Империи. И как
только искиры начали вторжение, организованный
Союз[4] поспешил на помощь Риерте.
Что в итоге? Это всем известно –
мы влезли в самую кровопролитную войну в истории человечества.
– Эй, ганнери![5] – Оклик Уолли
заставил меня оторвать взгляд от стакана с толстым дном, на
четверть заполненного пахнущим торфом, ванилью и морем напитком. –
Что‑то сегодня дождик погрузил тебя в меланхолию. Второй час ночи
уже.
– Меня мучает бессонница, Дед.
Когда льет как из ведра, настроение нельзя назвать хорошим.
Уолли хмыкнул и стал неспешно снимать
чистые пивные бокалы с подноса и расставлять их на полке. Владелец
«Шарлотки» годится мне в отцы. Высокий, костлявый, с седыми
пушистыми баками и большими печальными глазами. Всегда в клетчатой
рубахе, казалось бы заставшей еще молодость короля Георга[6].
Уолли второй человек с моей улицы,
кто вернулся после войны в Хервингемм. Другим повезло чуть меньше,
чем нам. Министерство обороны утверждает, что из десяти домой
пришли пятеро. Мол, статистика и все‑такое. В нашем случае эта
наука была не так точна – из пятнадцати возвратились двое.
Мы познакомились под Марено, после
траншейной схватки. Уолли получил штыком в легкое от какого‑то не в
меру проворного искира. Костехват, медик нашей роты, хоть и был
жутким трусом, врачевать умел и залатал его. Потом была осень,
окружение и страшная зимовка в Компьерском лесу. Такие вещи
сближают. Так что в «Шарлотке» у меня неограниченный
кредит.