В прогулочной галерее, откуда
открывались лучшие виды на проплывающую под нами землю, на обоях
были совсем иные картинки – корабли самых известных
мореплавателей, открывших человечеству новые земли. Например,
Империю искиров, Мандаринское царство, Галькурду, Маса‑Арду или
Папаякту.
Белое. Как первый снег, выпавший на
полях. Куртки и перчатки бесшумных стюардов, снующих мимо столов.
Один из них, уже немолодой, с седеющими пушистыми баками, которыми
он, по‑видимому, очень гордился, предложил мне шампанского.
Зеленое. Бокал из дорогого стекла
какой‑то новомодной компании из Пьентона – столицы Республики.
Он был с граненой ножкой, в которой, точно в бриллианте,
преломлялся и отражался свет. Я не притронулся к напитку, но с
удовольствием держал фужер в руках, поглядывая в окно.
Желтое. Подо мной проплывало
бесконечное море деревьев. Я очень хорошо их знал.
Компьерский лес.
Мой персональный ледяной ад на
земле.
Осенью того памятного года, такой же
солнечной, как эта, Союзу не удалось прорвать окружение Пьентона,
где уже начинался голод. Искиры вцепились в землю зубами, их
поддерживала дальнобойная артиллерия флота, и мы, промучившись
больше месяца и потеряв много солдат, вынуждены были отступить. В
итоге из‑за начавшегося контрнаступления Северная армия была
уничтожена. Тех, кто уцелел, искиры гнали до Тузе, добивая при
первой возможности. Мой новый полк тоже оказался там, и мы здорово
хлебнули лиха. А также крови, свинца, грязи, дождя и газа. Этот
чертов газ! Ядовито‑зеленые облака, проникая в окопы, убивали
каждого, у кого не было противогаза.
Уцелевшие, не выдержав яростного
натиска врага, ушли в Компьерский лес. В том числе и я. Мы застряли
в этом царстве сказочных эльфов и друидов на долгие месяцы.
Узкоглазые пытались нас выкурить, но
нам уже некуда было отступать, и мы дрались, удерживая позиции.
Целых полтора месяца.
А затем пришел декабрь, и повалил
снег.
Зимовка в лесу была одним из моих
самых страшных воспоминаний о войне. Нас не спешили спасать и
вытаскивать отсюда. Союзу было не до разбитой армии – они
пытались закрепиться на важном плацдарме, измотать искиров,
надеясь, что мы просуществуем и без их поддержки. Все силы были
брошены на то, чтобы деблокировать Пьентон и укрепить
побережье.
Искиры пытались выжать нас из
бесконечных рощ, пущ и оврагов. Они продвигались медленно, а мы
отступали все дальше в чащу. Сами не зная этого, голодные,
обмороженные, уставшие и злые на весь свет, сковывали их левый
фланг, мешая переброске сил для наступления на Арвэтт, где
находились наши военно‑морские базы.