Я знаю, чем заканчиваются
«мероприятия разного рода» для «тех, кто любит приключения» –
петлей на шее, огнепчелой в затылок или поцелуем с землей в сбитом
стреколете, потому что никто не любит пиратов, нападающих на
торговые корабли. Моя прежняя жизнь закончена, но это не значит,
что начинать новую следует с разбоя на большом фарватере.
Я расплатился за ужин и пошел прочь,
обойдя компанию хорошо надравшихся карликов в желтых колпаках. Эти
красноносые горбатые ребята как раз разогревались перед боем с
мрачными зеленокожими орками, которые вливали в себя дорогой
бурбон. И на тех, и на других с интересом поглядывали лохматые,
похожие на собак гоблины, жрущие на полу какую‑то склизкую дрянь из
глубоких глиняных мисок. Эти всегда не прочь влезть в чужую драку,
цапнуть кого‑нибудь за лодыжку, навалиться все на одного и под
шумок стащить не только кошелек, но и исподнее.
Хозяева, как видно, тоже сочли, что
беспорядка не избежать, поэтому вызвали вышибалу‑гролля –
полукровку человека и тролля, мускулистого широкоплечего амбала с
плоским лицом. Его грозный вид разом заставил карликов поскучнеть и
переключить свое внимание на салат из моркови и капусты.
Без всяких приключений я вернулся в
порт и добрался до корабля. Сходни каботажного судна были спущены,
возле них дежурил минотавр из портовой стражи.
– Команда и капитан еще в
городе, – сказал он мне, наклонив рогатую голову. – Но
тебя велели пропустить. Так что можешь спускаться. Вон
лестница.
Он ткнул пальцем в сторону
распахнутого люка на палубе и трапа, ведущего в чрево корабля,
добавив:
– Правый коридор пройди до
конца. Твой гамак самый дальний на второй палубе. А как команда
вернется, я скажу им, что ты на борту.
Я спустился по узким железным
ступеням и оказался напротив бронзового, отполированного до блеска
зеркала, висящего на стене, – большой редкости на таких
посудинах. Сбоку от него мигнул тусклым светом фонарь, и я на миг
столкнулся взглядом со своим отражением. Серые от пыли и грязи
волосы коротко сострижены – совершенно не по моде моего народа,
белки глаз покрыты красной сеткой лопнувших сосудов, мешковатая
человеческая одежда, которая никогда не станет для меня
привычной…
Еще раз подумав о том, что мне давно
пора хорошо выспаться, я без труда нашел дорогу в полутемном
помещении. Впереди, на столе, тускло догорала свеча. За ним, спиной
ко мне, сидел кто‑то из команды. Я негромко поздоровался, когда
проходил мимо него, и услышал в ответ приветствие: