Мы прошли через распахнутые ворота
Логова. Волкодлак уже выгнал из ангара зеленый стреколет с
ребристыми боками и фонарем[2], закрывающим всю кабину
бронированным стеклом.
– Ждем только тебя, эльф! –
крикнул Хавьес.
«Чаровница» Моржа – старый стреколет,
которому, наверное, было лет сорок, а то и все пятьдесят, с
облупленной серо‑желтой краской стоял на площадке. Судя по
заплаткам и клепкам, его несколько раз дырявили в боях.
– Выглядит она гораздо хуже, чем
летает. – Морж достал кисет с табаком. – Слезай с эльфа,
Буваллон.
Лилипут с моей помощью спрыгнул вниз
и сказал:
– Смотри не убейся там, паря.
Мои родственники все же хотят положить в карман немного мелочи.
Я забрался в кабину летуна,
расположенную на некотором возвышении за кабиной штурмана.
Действительно, это была одна из самых первых моделей – такого
минимализма я еще не встречал. Стертые ногами педали, магический
жезл, старый шар, огрызок каббалистической доски и выгоревшая от
времени кожа сиденья.
– Ульи пусты, сразу
предупреждаю. На их заселение у меня пока денег нет.
– Давно поднимался на
ней? – Я уже обосновался в жестком кресле, пристегнул себя
кожаными ремнями и теперь проводил предполетную проверку.
В нутре «Месяца» Хавьеса глухо
взревело.
– Пять дней назад, восемь часов
в воздухе. Поверь, Лас, она надежная птичка, иначе бы я не
предлагал тебе помощь.
– Ага, поверь ему. Но лучше
положись на свое мастерство! – откуда‑то снизу авторитетно
произнес лилипут.
Я провел рукой над шаром, активируя,
чтобы настроить его на стандартные показатели. С пробуждением
демона возникла заминка – мое кольцо не сразу зажгло Печати, но в
конце концов по корпусу побежала легкая дрожь, шар мигнул, начиная
мерцать, я переместил несколько рычажков, следя за стрелкой на
больших, окованных медью часах, ослабил цепи, давая потустороннему
существу полностью пробудиться от спячки.
– Эй, Лас! Одолжить тебе
пистолет? – окликнул меня Морж.
– Зачем?
– Чтобы ты успел застрелиться,
если гробанешь мою радость о землю, но все еще будешь жив! Потому
что иначе я из тебя сам дух выбью!
Очень обнадеживающее напутствие.
– Будем надеяться на
лучшее! – крикнул я ему в ответ и направил стреколет по
рулежной дорожке на полосу.
«Месяц» Хавьеса уже ушел вверх, и я
отправился следом. Разбег у «Чаровницы» был удивительно коротким, я
взял быстрый старт, низко пролетев над берегом, где толпились
зрители, и начал набирать скорость над заливом, поднимаясь спиралью
вверх и выискивая в небе стреколет соперника. Демон действительно
оказался покладистым, управление – удобным и мягким. В моей груди
кипело лишь ликование, я вновь был в небе, я снова летал, а как и
на чем – совершенно неважно.