Отряхнув снег с плеч, сбив его
с ботинок, сойка на ходу расстегнула деревянные пуговицы
куртки. Хозяину надо было отдать должное, топил он исправно,
на дрова не скупился.
На тесной кухне, кроме
трактирщика, никого не обнаружилось – его жена
и дочь были заняты в зале, а он дул пиво
из старой поцарапанной кружки и помешивал баранью
похлебку, облизывая губы.
Заметив незваную гостью, человек
возмутился:
– Эй! Женщина! Тебе сюда
нельзя!
Она бросила курицу на стол,
заваленный мелким луком:
– Я нашла то,
что искала.
Мужик узнал свою собственность,
и его лицо начало наливаться краской.
– Совсем ошалела?!
Кто разрешил тебе брать…
– Ты. – Сойка позволила
себе холодную улыбку, и трактирщик поперхнулся от такой
наглости. – Утром сам мне сказал – найдешь курицу,
поговорим. Ну так я нашла. В твоем сарае.
– Убирайся! –
рявкнул он. – Пошла вон из моего заведения!
И свою подружку забирай! Ночуйте в сугробе!
Улыбку Лавиани как ветром сдуло.
Она оказалась рядом, и ее стальные пальцы сжались
на его плече прежде, чем тот понял, что происходит.
Хозяин ахнул и скрючился от боли, встав едва ли
не на четвереньки. Женщина склонилась над ним,
не спеша ослаблять хватку, и негромко, обжигая дыханием,
проворковала на ухо:
– Если я надавлю еще сильнее,
то у тебя отнимутся ноги, жадная ты сволочь. Я бы
предпочла этого не делать, потому что Скованный знает,
на сколько дней застряла в дыре, которой ты владеешь.
Но если ты не перестанешь грубить, клянусь всей тьмой
нашего расколотого мира, я очень‑очень‑очень расстроюсь.
Человек простонал нечто
непонятное.
– Я понимаю, что эта
скелетина тебе дорога, но мне очень нужен бульон.
И именно куриный. Поэтому принимайся за готовку
и принеси его как можно скорее. Это понятно?
Вновь стон. Она позволила себе
чуть разжать пальцы, но не настолько, чтобы он позвал
на помощь или совершил еще какую‑то глупость.
– За птицу заплачу.
А если еще раз заикнешься о том,
что вышвырнешь нас… Поверь, лучше тебе этого
не делать. Ты даже не представляешь, сколько проблем
можно огрести от такой мерзкой, ненормальной, сварливой бабы,
как я.
Она положила перед его носом
рен‑марку, немного обрезанную по краям. Ей страшно
не хотелось расставаться с монетой, но сейчас
требовалось остаться здесь и избежать возможных неприятностей.
Не из‑за себя. Из‑за Шерон. Забота о других никогда
не была достоинством сойки, но теперь приходилось думать
и об этом.