– Насколько хорош ваш
клинок? – Воин, прищурив серые глаза, смотрел, как на
прогалине появляются люди в рогатых шлемах.
– Пока он оставлял меня
в живых.
– Четверо против двоих.
В моей жизни бывало и похуже. – Человек
для пробы несколько раз взмахнул мечом, и тот разрезал
воздух перед ним.
– Ненавижу вашу страну, –
между тем простонал снизу торговец. – Варвары! Какие же
вы все варвары.
– Вставай в очередь, –
усмехнулся воин. – А тебе, девонька, лучше отойти. Жаль,
что у меня нет щита. Все было бы гораздо
проще.
– Только недалеко, Шерон.
Я не смогу тебя защитить, если ты побежишь, кто‑нибудь
из них за тобой погонится, а мы будем связаны
боем.
– Я не побегу, –
ответила указывающая, отступая и обнажая длинный, узкий
кинжал, висевший у нее на поясе.
Девушка не собиралась сдаваться,
и, если уж ей придется остаться в этом лесу,
она не даст им принести себя в жертву. Жаль только,
что Найли ее смерть не спасет.
Ловчие, люди, которых все так
боялись, не выглядели чудовищами, пускай их лица и бороды
были размалеваны желтой краской. У троих были щиты
и шипастые палицы, у четвертого широченный зазубренный
клинок, который он нес, положив на плечо.
Толстяк‑дагеварец, увидев их,
вскрикнул, вскочил и, бросив свои пожитки, побежал к лесу.
– С ними можно
договориться? – спросила Шерон.
– Можно. Если ты их вождь, шаман
или темный бог, девонька.
Указывающая мало что понимала
в схватках и не успевала следить за тем,
как стремительно развиваются события. Звон стали, хрип,
ругань, рычание, первая кровь и… первый труп. Ловчий
с рассеченной грудной клеткой упал под ноги Мильвио,
но Шерон уже не увидела, что с ним случилось
дальше.
Боец, кинувшийся к ней, больше
хотел напугать, чем покалечить. Поэтому палица с коваными
шипами прошла рядом с головой, а затем ловкой подсечкой
ее сбили с ног. Она упала в снег левым боком, даже
не успев испугаться. Он навис над ней, рыча, точно
зверь, потрясая щитом и оружием, тараща глаза, желая
запугать.
Но она не испугалась.
Кинжал все еще был в ее правой руке, и она что есть силы
резанула его по икре. Острая сталь без труда рассекла
шерсть, ткань и плоть под ними.
Ловчий закричал, но скорее
не от боли, а от ярости, отпрянул назад, и это дало
ей возможность вскочить и побежать прочь. Пошатнулась из‑за
снега, которого здесь было до середины голени, и это
спасло ей жизнь. Брошенная вслед палица пролетела там,
где секунду назад находилась ее спина.