– Хорте?
– Вижу, сеньор. – Старший
следователь был сообразительным малым.
– Ты помнишь,
что продал герцог?
Слуга наморщил лоб, крякнул. Фернан
терпеливо ждал.
– Герцог Лосский взял три
кинжала, полушпагу и мечелом. Маркиз… маркиз купил дагу
с головой змеи на рукоятке. Да, сеньор. Именно
дагу.
– Хорошо. И еще здесь
отсутствует кинжал, который теперь в спине твоего господина.
А ну‑ка напряги память, любезнейший, и скажи мне,
какого оружия здесь нет.
Слуга нахмурился, прошелся вдоль
стены, касаясь то одного, то другого клинка.
– Сеньор, думаете это
зацепка? – осторожно поинтересовался Хорте.
– Вполне возможно, господин
Хорте. Даже очень возможно.
Кажется, появилось хоть что‑то. Если
пропал клинок, то это и зацепка, и мотив,
и шанс найти убийцу.
– Вспомнил! – Слуга
довольно заулыбался. – Нет кривого пешханского кинжала
с рукояткой из слоновой кости.
– Ты уверен?
– Да. Этот клинок был заметным.
На рукояти буква «Т». Граф бы его ни за что
не продал, хотя герцог очень просил.
– Молодец! Вот тебе
за труды. – Фернан на радостях бросил отличившемуся
сержанту ригес[5].
Слуга рассыпался
в благодарностях, Фернан, не слушая его, повернулся
к жандарму:
– Господин Хорте, надеюсь,
не мне вам говорить, в каком направлении следует работать
жандармерии?
– Мы немедленно начнем
поиск кинжала.
– Отлично, – удовлетворенно
кивнул Фернан и, попрощавшись со следователем, покинул
оружейную комнату.
Епископа Жозе Наярру Фернан встретил
уже возле самого выхода из охотничьего замка. «Серый» стоял
у большой картины, заключенной в мощную и, на вкус
Фернана, излишне вычурную позолоченную раму. Заслышав шаги сеньора
де Суоза, аббат обернулся.
– А, чадо, – протянул
клирик. – Я думал, вы уже ушли.
Что скажете?
Фернан посмотрел на картину.
Серое угрюмое море катило огромные валы волн прямо к высокому
береговому утесу. Художник был мастером. «Василиск» почти ощущал
дуновение крепкого соленого ветра, чувствовал запах соли
и слышал рев беснующихся волн, что в бессильной
белопенной злобе бились о прибрежный утес, на котором
находились двое. Злой ветер трепал их одежды и длинные волосы.
Лиц Фернан не видел, изображенные художником мужчины
стояли спиной к зрителю. Двое смотрели на море и… дальше.
Куда‑то за скрытый свинцовыми тучами горизонт. Картина была
потрясающей, талантливой, глубокой. Казалось, что еще
несколько мгновений – и изображение оживет.